Сибирские огни, 1985, № 7

Ефим Щукин: «...Туманное дело!» Ефим Григорьевич Щукин (в разговоре — Ехиім) крупно терял в своей жизни трижды. Мелочи не в счет. Что о них думать? В сорок втором, например, под сожженной деревней Бельцы, н а­ чисто срезало с левой руки Ефима три пальца. Разве потеря? Ротный тогда очень точно сказал : д л я О т ч и з н ы . А для Отчизны, значит, и для себя. С пальцами, кто спорит, жить удобнее, но мастерство осталось при нем, при Ефиме. Вернулся в Тайгу, дом ставил с а м— от фундамента до крыши. Р аботал на конном дворе, попутно столярничал, катал пимы. Д аж е в исполком ходил: дайте материал, а я наберу артель! Детишки наши шлепают не в валенках, а в рѳшетах каких-то— всех обуем! Но не прошло предложение, не умел говорить Ефим, несло от его слов частной инициативой. Н е потеря. Истинная потеря — другое. Трактор, например. Д а чего там , трактор!.. Не трактор — тракторишко, мотор на коле­ сиках!.. Так он его и прозвал — Тишка!.. Д ерж ал Ефим до войны ж е­ ребца под той же кличкой,— на фронт их забрали , кстати, вместе с Ефимом. Ефим вернулся, а жеребец нет. Где он сложил свою головуш- — .неизвестно. Может, в тех же белорусских болотах, а может, и до самого Берлина дошел. Ефим пытался, наводить справки, но военком ему в этом не помог. «Ты вот что, Григорьич... Ты заявление свое забе­ ри... Мы еще людей не всех разыскали, а ты лезешь с жеребцом!». Не потеря... Руки всегда есть чем занять. Копался вечерами в свалках за паровозным депо, за мехколонной: где обод подберет ржавый, где мятую фару. Кузнечного дела не знал, но металл выправить не проблема — на то родственник был — Кулешов Васька. Ему лишний раз махнуть молотком — удовольствие, ну и, ко­ нечно, н е з а т а к ! Ефим, хотя и не любил сорить деньгами, в деле не скупился. З а списанный мотор от мехдойки ЗИД-4,5 уплатил, на­ пример, не думая. Другое д е л о— неграмотный: не спросил квитанцию... З а резиной мотался в Омск (опять же на свои кровные), детали под­ бирал на толчке, вот и зачихало весной пятьдесят шестого во дворе у Ефима странное сооружение; мехдойка на колесах, в сущности, но к мехдойке этой Ефим мог и тележку прицепить, а надо, и плуг подвесить. «Это нам вместо жеребца, пропавшего без вести,— объяснил Ефим охающей и ахающей Надьке (для него, конечно, не Полоскунье, а единственной дочери).— Ж еребца кормить надо, жеребец требует ласки, потому за него взимают налог, а эту штуку мы втолкнем к себе под навес, она и не пикнет!» Об одном жалел : не дожила до механического Тишкк жена, не увидела: восстанавливает Ефим разрушенное войной хозяйство. В том году весна пришла ранняя. Сквозь голые деревья по утрам бледно просвечивало белесое небо, мутно сочились с труб в небо жи­ денькие дыімки. Из-под снега лезло Ца белый свет все, что было за зиму потеряно или просто выброшено за ненадобностью. Ефим ходил, присматривался. Люди ведь толком не знают, что им сегодня нужно, а что понадо­ бится завтра, вот и валяется на снегу велосипедный насос (починим), а там — куча мерзлой картошки. К акая совсем плоха, ту свиньям, какая получше, ту перетрем на крахмал; он, крахмал, денег стоит! Присматривался Ефиім, знал: потеплеет — еще что-то найдет. Уж очень много за зиму нападало снегу. Осел он, но все еще страшен, ноздреват, изрыт солнцем. Такие же страшные, ноздреватые сугробы, 105