Сибирские огни, 1985, № 6

круглую женщину. Она не толста: поворотливая, бы стр ая колобок. И круглое лицо лучится дегкими морщинками , лицо ч еловека сердц а простого, бесхитростного. — В асёнка я,— повторяет ж енщина и по-детски наивно ум о л я ет меня живыми гл а зам и узнать, вспомнить. — Это В асилиса Антоновна,— поясняет Н а т аш а .— Д р у г твоего д етства. Помнишь, •гы сп а сал ее... на полатях? Д уш н ая темнота полатей, девочка с мокрыми, холодными ко л ен ­ ками обнимает меня костлявыми ручонками за шею, смеется и всхли ­ пывает, д р ож а от с т р ах а ,— все это вдруг в о зни кает в моей пам яти , ни ­ к а к не свя зы в аясь с этой незнакомой женщиной. — Здравствуй , В асилиса Антоновна! — П ризнал! — ликует она, вы тир ая сл езы .— Я ж е говорила: при ­ знает. Вчера подруж к а моя Олюнька прибегает, вид ела, говорит, тебя, в Сограх, говорит, приехал. Я обм ерла; д а к а к ж е т а ко е мож ет быть?! Мы пьем чай, расположившись прямо на тр ав е. В ас ен к а, то смеясь, то плач а, р ассказы в ает: і — Это к а к ж е так , в Согры приехал?! Н е верю и не верю : я ж е т е ­ бя сколь годов в поминание запи сы в ал а! П ойду в церкву, м уж и к а своего запишу и тебя тож е. Почто я д ум а л а , ты погибший, сам а не знаю . К а к ты с м ам анькой из Согров уехал , дня не пройдет, то одно, то другое вспомню. Зам ечтаю сь, задум аю сь, а слезы — кап -кап ... Д ети свои по ­ шли, а все одно наш е с тобой детство золотое в сердце ж ило . Совсем еще никто, несмышленые были, а друж или , истинный Христос, д руж и ли . Собака з а г а в к а е т — ты меня за спину: охоронять. О днова идем , я г л а за вылупила — бух в яму! Р еву, вся исп уж алась , а ты тож еть в ям у — выручать. Не реви, говоришь, д ур а, а то наподдаю по попе... Я т еб я не лю била, какое там сердечуш ко было — любить? Я тебя о б ож а л а : ты ж ал ел меня... Слуш ая Васёнку, я думаю : это, мож ет быть, и есть самое великое мое свершение, когда я п ож ал ел ч еловека. Мне было тогда ш есть лет... Мы садим ся в машину, В асилиса Антоновна рядом со мной. Н а у л и ­ це Победителей, перед домом с черемухой, она просит п о д ож д ать и во звращ ается в черной ш али . — Н а кладбищ е зав е зе т е,— говорит он а.— Д ен ь родительский . Н а могилках пореву, а вам по путе. Улицей Космонавтов мы вы езж аем на Юность, бывшую Волчиху; и вот она, окраина Согров. Вон веселый степной тр акт, которым гонял когда-то обозы с хлебом мой отец, а вчера на резиново-стальном коне укатил с рогатым возом Игорюха. К ладбищ е на высоком юру; солнышко по-летнему л аско вым с в е ­ том зали в ае т вечный покой моих зем ляков. Л еж и т тут д ед уш ка мой Митрофан, пимокат и мастер, обе, по отцу и по матери , бубуш ки . П о ­ коятся двоюродные, троюродные д яд ь я и тетки, которых я не видел , не знаю ,— мир праху твоему, усопш ая, отош едш ая, вч ераш н яя Русь!.. Где-то здесь л ежит и П ав ел Фомичев — зем л я всех при н ял а, упо ­ коила... В асёнка выходит за ограду проводить нас. Мы долго молчим , у Ва- сёыки текут слезы по лицу. Мне тож е за п л а к а т ь бы, но я не умею и снова ж адно вглядываю сь в окрест:- дал екий уж е отсюда бор, с в е р к аю ­ щие по низинам омутки Согрихи, березняки в ж елты х р а зл и в а х п а ­ шен, синие поднебесные д а л и — все у знается, все вспоминается, к а к узнаешь черты родного человека после долгой разлуки . — Прощ ай ; В а с ё н к а !— говорю я и кланяю сь ей в пояс. Спаси Христос,— говорит В асёнка, всхлипы вая. Нет, не забы л а меня родина!.. Теперь я знаю : она всегда помнила меня и вот одарила долгим ,и прекрасным днем «святой, теплой» р о ди ­ тельской субботы. ^ Светлее стало на моем пути...