Сибирские огни, 1985, № 6

Но это бы ла не птица! Это бы л лесной олешек, пятнистая лань. С ветло-коричневая ш у бк а в черных крапинках, ложки-уши, цыганские скош енные огромные от испуга гл аза... Л ан ь , видимо, долго м еталась по лесу, ищ а спасения, но везде грохотало, рушилось, и, заблудивш ись от с тр ах а в родном лесу, она о к а за л а с ь на утыканной минами н ей тр ал ь­ ной полосе... Ш ар ах а я с ь то от немецкой, ощеренной ружейными стволами т р а н ­ шеи, то от наш ей, пугаясь ж елтизны брустверов, лань, видимо, сам а не зн а л а , куда б еж а ть, и мы зам ерли : вот сейчас с той или другой сто­ роны грян ет вы стрел, взревет пулем етная очередь... Или мина — р -рр ах — и нет ничего... Но л ан ь б еж ал а ! Я уж е видел точеную сухую головку на высокой шее, стройное изящ но-легкое тело, когда л ан ь в высоком прыж ке п р я ­ д а л а вверх, вся на миг п ок азы в аясь над травой в стремительном беге-полете. , И что-то м елькало сзади , будто невидимой нитью к лани при вя ­ занное, в точности повторяя ее движ ени я. Что-то поменьше, почти белое, еще больш е похож ее на птицу... М аленький! Л анен ок, мож ет быть недавно родившийся в этом солнечном дубняке... Он ни на ш аг не о т с тав ал от матери, от ее свет­ лого зер к ал ьц а, повторяя смертельно-панические зигзаги ее бега. М ать, взви ваясь, пры гал а через поваленное дерево, и он, будто взятый невидимыми крыльями , п р яд ал вверх. М ать, подж ав струнки-ножки, сж авш ись в комок, п ер ем ахи вал а проволоку, натянутую между шпрингминами, и он п ер епры ги вал -. Все почувствовали, к а к а я в лесу наступила тишина. М олчали обе транш еи . Обе транш еи онемело следили за двумя беглецами; т а к малы они были, т а к хрупки... Почему эти двое о к а зали с ь тут, посреди войны? К а к получилось, что мы, люди, втянули их в ж естокое наш е дело, ниче­ го не ведающих, ни в чем не повинных, бесконечно д ал еких от зл а и кривды , нас разделяющ их?.. — П робегут ли? — зады х ая сь , ж д али мы.— Н е ошибутся ли? Они б еж али , м ать и маленький, и уж е в стороне, уж е за тр анш ея ­ ми, м елькало зерк ал ьц е оленуш ки-мамы , скорее же! Только не ошиби­ тесь: д ал ьш е овраг, густые заросли орешника... П роб еж али ! Скрылись, р а с т а я л и в лесной чаще. И еще несколько минут с то ял а тишина, и это была сам ая пре­ кр а сн ая тишина, которая торж ественным благовестом по сей день зв у ­ чит в моем сердце. Ж и зн ь, хрупк ая, б еззащ и тн ая , пусть на краткое мгновенье, на миг единый, остановила войну! К а к долго п р о д о лж ал ась т а тишина, не помню, не знаю . Но про­ свистела отрикош етивш ая пуля, в зл а я л немецкий станковый, з а р а б о ­ тал , р азбуди в лесное эхо, наш «максим»... Война п р о д о лж ал а свою работу. Снова снайперы стреляли на дым самокрутки , снова неслась а в том атн ая очередь на каж дое шевеление. Н о целый день в наш ей транш ее только и разговору было — о лани и маленьком . Все ликовали : пробеж али! Сквозь войну п р о б еж ал а Ж И ЗН Ь ! К ако е диво! В ася Кош елев толкнул меня локтем; / — С л ьш ь -к а , а я за г а д а л : пробегут олешки — довоюю , доживу. Пробегли, слыш ь-ка.— И он хохотал, р а зм а зы в а я по заросш ему лицу гря зь и слезы ... А я до ст ал из полевой сумки трофейную колоду кар т и на обратной стороне королей и валетов, трефовых и черЬонных д ам запи сал все, что видел, что соверш алось то гда в моей душе. То ли проза, то ли стихи получились, что-то наивное, беспомощное, школьное на тепереш ­ ний в згл я д , но это и было, я думаю , н ач ало моей первой книги. В тот ден ь я услыш ал правду, которая, к а к мне казалось, людям еще не ведом а, и, к а к сумел, запи сал свои откровения.