Сибирские огни, 1985, № 6

ских, воронихинские либо хватали сь за колья, либо кидались в р а с ­ сыпную ... А теперь футбол. Я саж усь на скам ейку среди молодых земляков своих; на трибуне много женщин, примечаю я. Вот они, потомки Плю- хиных, С авельевы х , Филатовых, Зелениных — новые поколения, ж и ­ вущие в мире новом. Д ругие игры на селе, и на лицах молодых почти незам етна печать, которую н а к л ады в а ет труд на земле, при скотине, постоянная ж и зн ь среди природы . Д евуш ки хорошо одеты, красивы! р еб я т а , к а к И горю ха, рослые, с б ак енб ардам и , волосы по плечи, по последней моде. М ож ет быть, сидит со мной рядом кто-то из потомков Фомичевых, ведь Ф екла И в ан о вн а — Фомичева... Сосны переплелись вверху, ал л ея тож е ярко освещена гирляндой . фонарей и похож а на длинный высокий зал . Л евы е ворота футбольно- * го поля стоят под крайними соснами, и вдруг меня осеняет; я ж е знаю , помню эту аллею ! Всякий р а з я проходил ею, когда мать б р ал а меня с собой в церковь. И на том месте, где сейчас футбольные ворота, бы ла паперть. И тогда деревья были уж е высоки, разм ашисты , я вспо­ минаю , сосны нави сали над папертью , осеняли ее смолистой тенью. Говорили: ал л е я п о саж ен а первыми поселенцами. А потом согринцы поколение за поколением ш ли ею венчаться, начиная новую семью. И на вечный покой отбы вали этой ж е аллеей . А юные согринцы, омок- нутые дьячком в купель, с этой аллеи начинали свой путь, полный над еж д , радостей и страданий , любви, горя, трудов мирных и воинских... И м я свое и благословение на ж и знь долгую когда-то получил зд есь и я... Победили мои зем ляки : шестой номер пушечным ударом забил гол в те ворота, где бы ла паперть, трибуны взревели, и земляки мои соверш аю т круг почета. Все, к а к по телевизору, все, как в городе. И руки капитаны благородно пожим аю т друг другу и киношно улы баю тся. Я зам еч аю в толпе молодую женщину, которая не спускает с меня гл а з, к аж е т с я , хочет подойти, но не реш ается. Она догоняет меня воз­ л е к а л и т к и и, см ущ аясь, говорит, что ее послал дедуш ка Григорий. Я не знаю дедуш ки Григория, и ж енщина поясняет, что ему девяносто лет, он пл ач ет и говорит; на м ладш его сынишку друга свс^его Кистян- тина хочу глянуть. — У нас свадьб а, а дедуш ке сказали : вы приехали. Позовите, го­ ворит, младш енького Кости, друг закадычный Костя, мы с ним на герм анской в пехоте воевали. Сидит на крыльце и плачет... Т а к оно и было: в доме — еще на улице слышно — гомонит свадь­ ба, оглушительно «рубает» магнитофон, во дворе обнимаются со ст а­ к ан ами в руках. А па крыльце сидит сухой, скрюченный старичок в ш апке и в в ал енках . Он долго смотрит на меня маленькими, в облезлых ресницах гл а ­ зам и , и я вижу, к а к в них копятся мутные слезинки. — М еньшой Костин,— всхлипывает он.— А мы с батькой тв .;;м на ерманской ... Ой пы тается встать, но лишь слабо трепыхается на кры .тщс кагі вы валивш ийся из гнезда птенец. Я обнимаю его, дед Григорий уьы- кается мне в грудь, ш уршит по рубаш ке жиденькой бороденкой. Я с аж у сь рядом , и мы всхлипываем оба, не стесняясь собравш егося н арода. Мы не прячем слез, ибо это слезы святой солдатской памяти, хотя не ко мне она обращ ена — к моему отцу, давно покойному... Обоих нас ведут в избу. Сын д еда Григория берет и несет его, как ребенка, на руках. Н ас с аж аю т за стол, дед Григорий тож е берет рюмку д р ож ащ ей длиннопалой рукой, но лишь расплескивает. Он смот­ рит на меня и опять начинает всхлипывать: — Б а т ь к а твой, Костя... Мы ж е с им на ерманской... Б о л ьш е 'о н ничего не может сказать. П римолкнувш ая было с в ад ь ­ ба недоум евает, о чем плачет дед Григорий и зачем среди них появил