Сибирские огни, 1985, № 6

— С тараю сь,— говорит И горю ха.— Чтобы твой ав тори тет не сро ­ нить. Ты ж е лет д в ад ц а т ь на доске Почета. — Н е д в адц ать, п о м е н е , — скромничает И гнатьич .— А вы, д о лж н о быть, за мясом в Согры? Я назы ваю свою фамилию в надеж де, что И гнатьич — ему под пятьдесят — зн ает и покаж ет улицу, где стоял дом отца, но и ему ниче­ го моя ф амилия не говорит. Ничего не слыш ал И гнатьич и о Фомичевых: на его веку п р ед с ед а ­ телей сельсовета сменилось «штук д в адц ать» , теперь вот Ю льку Ш а ­ повалову посадили, чего она помнит, девчонка? — А за мясом приедете, денег не берите, это я вам такой совет даю ,— переводит разговор И гнатьич.— З а н а ч к у везите. — Какую ... заначку? — не понимаю я. — Импорт, дефицит,— поясняет И горюха. — Подштанники с буквами, нательные рубахи ^ с рож ам и , смеется И гнатьич.— М олодое — дурное, двести рублей за ш таны не деньги. А еще обож аю т крутилки такие, чтобы ревели благим матом . — М аг с колонками. Триста бумаг вы лож у ,— говорит И горю ха. — И выложит. Сам дуропляс такой ж е был: за патефон двух ове­ чек со двора свел. А мне привезите Дюму. — Какого... дюму? — опять не понимаю я. — А все одно, какого: хоть про мушкетеров, хоть про того гр аф а, что в тюряге сидел. Д евки мои га лдят: у всех Дю м а, а у н ас нету. Д ож евы вая , И гнатьич заби р ае тся в кабину, под ает мне оттуда руку. И горюха хлопает дверцей, трактор взревы вает, за г л уш а я К о з­ ловского, и так круто сры вается с места, что путеш ественники в прице­ пе начинаю т стучать наверху рогами, как кастаньетами . Н а площ адь с разных сторон выходит несколько улиц, мне к аж е т ­ ся, я начинаю вспоминать что-то. Бы в ал же я здесь, и один, и с м а ­ терью. Я напрягаю память, пытаюсь у гадать, в какой стороне наша ' улица, но не было тут ни этого вполне городского м а га зи н а , ни к ам е н ­ ной конторы, ни столба с громкоговорителем — никто в моем детстве еще не слыхал о радио, тут была совсем д р у га я жизнь... Я заговари ваю с зем лякам и , спрашиваю , к а к н а зы в а л а с ь раньш е вон та улица, переулочек с тополями, спраш иваю в тайной н ад еж д е, что от самого н азвания затрепещ ет сердце, д о гад а е тс я оно... П ож им аю т плечами земляки: никто старых названий не помнит, а новые все какие-то Весенние, Юбилейные, Звездны е. Уже и Космонавтов улица есть, и Юность вторая... Высокая старуха в цветастом платке и ж а к е те плисовом скоро ш агает навстречу по той стороне улицы. Ж а к е т вы линял д о ры ж а , ки р ­ зовые сапоги гремят голенищами на сухих ногах, но в згл я д вострый, цепкий: старуш ка смотрит на меня так, будто узнает. Вдруг о с т ан а в л и ­ вается, на птичьем лице испуг, она резко поворачивает и рысью беж ит обратно, р азм ахи в ая сумкой. Я ничего не понимаю и механически продолж аю идти своей д оро ­ гой. О гляды ваясь через плечо, старуха зам едл я е т ш аги, ж д ет, когда я подойду. — ВосподиІ — говорит она.— То ли блазнится: Кистянтин, ли 40 ли?.. И она н азы вает мою фамилию! Я кидаюсь к ней, у меня счастливые слезы на гл а за х — у зн а л а меня старушка! Не меня, конечно, а отца моего. Константина М и троф ано ­ вича во мне... Значит, что-то осталось на родине от наш его корня, какая-то память, не все замылось временем!.. — Ужасти, как вы похожи на батьку своего, меня всюё прямо в дрож ь,— говорит старуш ка, помалу у сп ок аи в ая сь .-^ Только помогут- нея он был, и гл аз голубее, и ус рыжий. Д а , у отца были голубые гл а за и рыж и е,усы , это я помню. Я хочу взять сумку из рук стар)шіки. Волнуясь, лопочу что-то счастливое, не­ внятное, прошусь в гости, поговорить за чаш ечкой чая. 72