Сибирские огни, 1985, № 6

Пока я успел только просдлотреть его стихи, но чувствую, что полюблю этого поэта. Перечитывая Достоевского, я обнаружил, что эта книга открывает для меня Достоев­ ского. Я узнаю из нее то, что я чувство­ вал и сам, но не мог выразить. Глядя на все эти книги, я сожалею, что не мог прочесть их раньше. Я уверен, что мои рассказы были бы глубже, а знание людей полнее, если бы я прочел их, когда только начал писать. 1979 г. 11 июня 1982 года Дорогие приемные сыновья и дочери, я думаю, среди всех ваших корреспонден­ тов трудно найти другого такого же не­ надежного, как я. Несколько дней назад я получил от вас посылку с книгами, среди которых были повести Достоевского, все для меня незнакомые. Сколько я ни читал Достоевского, я никак не могу полюбить его, как-то слиться с его героями. Я вос­ принимаю его как академика, и пишет он о мире, совершенно мне чуждом. А вот когда я читаю Максима Горького, я вижу, что люди, которых он рисует, такие же, как я. Я узнаю их. Я люблю его бабушку, которая рассказывала ему чудесные исто­ рии; я понимаю Челкаша в одноименном рассказе. Я вполне могу представить себя на его месте. Есть в нем что-то такое, что мне нравится. ...Есть какая-то связь между теми людьми, что встречал он, и теми, ко­ го встретил я, когда впервые приехал на работу в город. В пьесе «На днеьь он пишет о самых обездоленных людях с удивительным сочувствием, но никогда он не бывает вульгарным и не унижает своих героев. Я часто вспоминаю Го^іького, когда читаю некоторые современные детективы, тысячами публикуемые в Австралии. Нель­ зя найти ни одного, где слух бы не резали ругательства и грубость, а действие раз­ ворачивается таким образом, что несколь­ ко лет назад такую книгу вообще бы запретили. ...У меня много гостей, и днем мне никогда не бывает скучно. Я встречаюсь со старыми и молодыми людьми, ко мне приходит много детей... На днях моя сиделка, зная мою любовь к Советскому Союзу, купила мне у буки­ ниста книгу. Это были «Донские рассказы» Михаила Шолохова. Хотя я читал донские романы, прочесть его рассказы мне не удалось. Книга меня очаровала (она издана в издательстве «Фор Сквер букс»). Мне хотелось бы обсудить с вами один рассказ, поскольку он произвел на меня глубокое впечатление. Вы знаете, как силь­ но я люблю лошадей, я был поражен точностью шолоховского описания и не­ обыкновенным знанием лошадей. По мо­ ему мнению, начало этого рассказа в ан­ глийском переводе совершенно. Чтобы вы могли сравнить его с оригиналом... про­ цитирую первьій абзац. Я полагаюсь на ваше чутье, и хочу, чтобы вы сказали мне, потерял ли этот отрывок что-то в пе­ реводе. Мне перевод показался совер­ шенным. Рассказ называется «Жеребенок» и начинается так: «Среди белого дня возле навозной кучи, густо облепленной изумрудными мухами, головой вперед, с вытянутыми передними ножонками выбрался он из мамашиной утробы и прямо над собой увидел нежный, сизый, тающий комочек шрапнельного раз­ рыва, воющий гул кинул его мокренькое тельце под ноги матери. Ужас был пер­ вым чувством, изведанным тут, на земле». Я был бы счастлив, если бы смог на­ писать абзац, подобный этому. Судя по сборнику рассказов, Шолохов величайший писатель нашего века. Все его рассказы хороши. Затем я вновь обратился к повестям Достоевского, которые вы мне послали. Почти все они субъективны. Я прочел «Велые ночи». Они вызывали мое восхи­ щение и уважение, но я не смог полюбить их так, как полюбил «Жеребенка». Между прочим, Достоевского можно достать во всех наших библиотеках, а Шо­ лохова — нет. Кто-то сказал мне на днях, что овладеть секретом жить на литературные заработки можно только состарясь. Чтобы завоевать признание, нужно прожить большую жизнь, особенно в Австралии. Я в совершенном восторге от посланной вами книги с великолепными фотография­ ми Новосибирска. Это чудесная книга, и я буду очень дорожить ею. Теперь я могу , представить вас в этом окружении. Но­ восибирск произвел на меня впечатление очень молодого города, выросшего рядом с девственной природой. Во всех письмах Алана Маршалла под­ купает его мужество, оптимизм, редкое умение принимать старость как нечто не­ избежное и естественное, как отрезок вре­ мени, который тоже может принести радость, надо только уметь радоваться жизни. Правда, изредка приходили и грустные письма. Болезни и годы брали свое. 9 ноября 1981 г. Дорогие приемные сыновья и дочери, я уже давно не писал вам, и прошу меня простить. Единственное мое оправдание в том, что мне приходится диктовать мои письма, лежа на больничной койке. Я приближаюсь к 80-му году жизни и становлюсь с каждым днем все беспо­ мощнее. Я стремлюсь сохранить достоин­ ство, когда страдаю от боли, но это очень нелегко. Не то чтобы я проклинал старость или желал избежать ее. Просто это не то, чего я ожидал. Хотя я был калекой всю жизнь, меня, как ни странно, это никогда особенно не волновало. И я думал, что ме­ ня ожидает благородная старость, что у меня будет много времени, чтобы писать рассказы. Я никак не ожидал, что руки онемеют и станут бесполезными, а моя искривленная спина будет болеть еще больше. Но лучше я расскажу по порядку, что со мной произошло. Нам с моей сестрой Элси пришлось продать дом. Элси, которой сейчас 90 лет, трудно ходить, и я постоянно опасался, как бы она не упала и не сломала бедро. Мы жили одни в нашем доме в Блэк Рок, и мы никогда не чувствовали себя в безопасности даже при закрытых две­ рях. Поэтому мы решили продать свой дом. В то же самое время дочь Элси и ее