Сибирские огни, 1985, № 6

кроме хозяйки, но я и с такой смогу дого­ вориться. Мне иногда говорят бабы: «Ты слово какое-то знаешь». — Вас называют настоящим коровьим психЬлогом.., Смеется. —- Поработал бы с мое тот, кто называет, сам стал бы психологом. Я была и дояркой, и телятницей, и в боксе с новорожденными, теперь вот! в предродилке. «Коровьим психологом» Зинаиду Алексе­ евну назвал как-то в разговоре со мной Черченко. ■ Апрельский снег сменился затяжными майскими дождями, и яркое весеннее солнце надолго спряталось за мглистые тучи. Все, чему уже следовало прорасти, затаилось во чреве земли, боясь пробиться на поверх­ ность, где холод и дождь. Природа замер­ ла, затаилась в ожидании тепла, ломая планы и графики. В середине июня без перехода и предупреждения, как бы винясь за опоздание и реабилитируя себя, грянуло не по-сибирски жаркое лето, и все живое из земли устремилось к солнцу. Городская жизнь с асфальтовой духотой, с толпами пассажиров на остановках, с раз­ дражающей теснотой и суетой, резко сме­ нилась на медленную, расслабляющую, успокаивающую сельскую сразу же, как только маршрутный автобус миновал свет­ лый корпус опытного завода СО АН СССР, живописные дачи и уютный заливчик про­ филактория с веселыми разноцветными катамаранами. Совхозные поля и плантации, тянувшиеся вдоль шоссе до самого поселка, обещали хороший урожай. Я ехала в совхоз «Морской» в августе, когда эксперименту исполнялось пять меся­ цев от роду. Младенец, встав на ноги, де­ лал первые шаги. На рабочем столе Черченко лежал дого­ вор по производству продукции цехом животноводства, а хозяин что-то быстро считал, занося цифры в таблицу со множе­ ством продольных и поперечных полосок. Относясь к цифровым выражениям чаще с досадой, чем с вдумчивым интересом, при первом прочтении я не обнаружила в них ничего, кроме сухой статистики, но Черчен­ ко занимался срочным отчетом, и вынужден­ ное ожидание вернуло меня к «скучной бумаге». При внимательном, заинтересован­ ном вчитывании мертвые цифры вдруг ожи­ ли и заговорили, рассказав мне о том, о чем я не задумывалась в толчее медлен- нодвигаклцейея очереди за молоком или мясом. Собственно, мое городское представ­ ление о них давно уже не простиралось дальше фляг и ящиков с бутылками, кото­ рые грузчики приволакивали к прилавку, да мясокомбината, о каковом имею очень от­ даленное понятие. Дальше ассоциативные связи обрывались, не доходя до конкретно­ го хозяйства, где производят продукты. Путем несложных арифметических дей­ ствий на чистом листе бумаги я уразумела следующее: 180 работников сельского хо­ зяйства объединили свои усилия и умения для того, чтобы ежедневно 16666 человек могли выпивать пол-литра высококачествен­ ного молока; чтобы ежемесячно 30000 чело­ век имели в рационе питания не менее одного килограмма неза;,!еші.ѵіого по цен­ ности мяса. Старание и усердие 180 человек могут оказаться тщетными, если животновод­ ческий цех не будет располагать кормами, или, скажем, трактор ДТ-74 из-за некаче­ ственного заводского изготовления окажет­ ся дрянным в эксплуатации. Вот куда тя­ нется ниточка судьбы каждого литра мо­ лока, и каждого килограмма мяса. Так не логично ли было новой реформой оплаты труда подчинить каждому литру молока и каждому килограмму мяса работу тех, кто их обеспечивает, обусловить взаимоза­ висимость, замкнув разорванный круг на конечный результат, а не только крошечный участок цепи в виде коллектива одного животноводческого цеха, вырвав его из системы причинно-следственных связей? Этот же документ предупреждал о воз­ можных перебоях с молоком в начале и кон­ це года, но успокаивал относительно мяса, особенно в четвертом квартале. Подсчеты увлекли меня, но прервал го­ лос Черченко. Он уже закончил отчет. Наступил час ежедневного осмотра выпа­ сов, и он предложил поехать с ним. ...Юркий «газик» пылил по совхозным до­ рогам минут десять, когда за березками открылся ровный, загороженный участок с рядами кормушек, загонами, навесами, постройками. Скотники вилами разбивали в кормуш­ ках внушительных размеров кабачки и тыкву, а коровы громко хрустели тверды­ ми корками. За выгородкой — зеленый ко­ вер воли, неведомый вкус нескошенной травы. Насытившись, они застыло стояли в загоне, старательно пережевывая жвачку. Вдалеке послышалась песня. Она при­ ближалась вместе с автобусом. Остановил­ ся он, и песня оборвалась. Из него весело и шумно высыпали нарядные по-летнему доярки. По-быстрому переодевшись в бы­ товке, они одна за другой заходили в загон. Коровы перестраивались, тесня друг друга, пробираясь каждая к своей хозяйке, удивительным образом распознавая их. Начиналась вечерняя дойка, подводящая итог труда всего коллектива. Зинаиду Алексеевну Родькину застать на выпасах не удалось, она уже отработала и уехала домой. Зато познакомилась с Карабаевой Верой Ивановной, поившей молоком пестрых телят-малюток. Они ро­ дились всего сутки назад. Сосательный инстинкт, не закрепленный опытом, подво­ дил их: они то и дело теряли соску, нервни­ чали и сердились, взбрыкивая неокрепши­ ми ножками. Вера Ивановна ласково жури­ ла младенцев, гладя по черно-белой шер­ стке. Десять дней будет заботиться о но­ ворожденных Вера Ивановна, выхаживать, а еслП заболеет какой-нибудь из них, если после прививки пропадет аппетит — пережи­ вать, следить ревностно за привесом, при­ вязываясь через эТи заботы все крепче и крепче к малышам. А потом придет пора расставания, она сдаст их в другую более взрослую группу (сорсем как в детском комбинате ясли-сад). На вопрос о подряде ответила, не отры­ ваясь от дел, мол, сильно упал заработок, но относится к этому с терпением и пони­ манием: все-таки — эксперимент, и налеет-