Сибирские огни, 1985, № 5

Н. Осинин Николай Петрович Осинин (1917 — 1972) родился в Смоленской об­ ласти. В 1939 го д у был призван на действительную службу в армию. Первый день войны встретил в Латвии, участвовал в боях. Член Союза писателей СССР с 1957 года.. Автор книг: «Чере'з все преграды», ^Борис­ кины карпы»,.«Солнечный дождик», «Сила воли», «Палочка-выручалочка», «Земля мужества», «Ж елезная команда», «Крутые ступени», ■ «Повести о войне». О Ж И Д А Н И Е Рассказ к ночи мороз подсушил траву, лес стал холодным и звонким. Было слышно, как падали с деревьев на землю редкие листья. В глубине леса, в овраге, на поваленном дереве, съежившись, уткнув подбородок в колени, тихо-тихо сидела женщина. Старая шубей­ ка с поднятым воротником прикрывала лицо, видны были только глаза, большие, темные. И вся ее маленькая фигурка, все ее существо, казэ- лоеь, было во власти слуха и ожидания. Ждать становилось непереносимо. Но и уйти она не могла: с Костей надо было встретиться обязатедьно. Он мог прийти за полночь или даже совсем не прийти — мало ли отчего задержался? Свое донесение она спрятала под корневищем ясеня, и партизан­ ский разведчик мог прийти за ним в течение ночи. Ждать его не имело смысла. И все же она ждала целую вечность. Пришла сюда, в лес, задол­ го до захода солнца. А сейчас ночь. Несколько раз порывалась уйти, но , каждый раз думалось: «А вдруг его по дороге сюда ранило? Может, пол­ зет, истекая кровью, нужна помощь... Как же я могу уйти...» Почудилось — или на самом деле — плеснуло на реке. «Он! Плы­ вет!»— она словно сама окунулась в ледяную воду. Платок сбила с головы, чтобы лучше слышать, вытянулась в струн-, ку, замерла, даже рот приоткрылся, ловя малейшее колебание воздуха. Но всплесков с реки больше не доносилось. Чем дольше она ждала, тем беспокойней становилось на сердце. Находились все новые и новые причины, почему надо было еще подо­ ждать. Только в одной она бы не призналась даже себе; ей просто хо-^е- лось увидеть Костю. Над головой, словно злой дух, беззвучно и невидимо скользнула большая птица, должно быть, сова, а страх холодом пахнул внутрь, заморозив на мгновение сердце. Все. Надо уходить. Но отчего на душе так муторно, тоскливо? Ка­ кое-то нехорошее предчувствие: стоит уйти — и случится беда. Однако представить Костю’раненым, беспомощным не удалось. Он такой сильный, такой'ловкий! По лесу ходит, как барс,— ветка не хруст