Сибирские огни, 1985, № 5

здесь! —■С этими словами она выбежала из палатки. Валя — лейтенант медицинской службы, с которой я впервые познакомился в мед­ санбате. когда лежал здесь в апреле с ^ тн ту зи ей . Десять дней было достаточно ІІ^ля того, чтобы нам сблизиться. После встречались мы с ней дважды, когда ди­ визия стояла на отдыхе. И хотя мы с ней не объяснялись в чувствах, но оба поняли, как мы близки друг другу. Вот и Валя влетает в палатку и прямо ко мне. Слезы из ее глаз брызнули ' густой россыпью. Вслед за-Валей пришла Котойа с постелью и подушкой. Обе женщины устроили мне на носилках удобную постель и положили меня на нее. — Ты кушал что-нибудь? — спросила Валя. — Нет. Приносили завтрак, но у меня нет аппетита. - г А что бы ты сейчас хотел? — Ж аж да, Валя, мучает. — Подожди минутку. Я сейчас сбегаю, принесу варенья из малины и приготовлю ^теб е морса. " Она тотчас вернулась, разбавила ва­ ренье водой — и морс готов. — Пей,— распорядилась Валя.— А мне надо идти. Я отпивал кисленькую жидкость и все время думал об этих славных женщинах, которые окружили- меня такой заботой н поддержкой. Я этим милым женщинам мысленно желал всякого добра и считал себя в неоплатном долгу перед ними. Мое раздумье прервали громкие стоны и крики раненого, которого.из операцион­ ной вносили в нашу палату. Мне почуди­ лось, будто голос знакомый. Раненого положили в противоположный от меня угол. Я еще, раз внимательно прислушался и узнал по голосу лейтенанта Конькова, Конькоц— командир кавалерийского раз­ ведвзвода. Я не утерпел, позвал его: — Это ты, Коньков? — Д а я,— отозвался он из своего угла.— - А ты кто будешь? “ Не узнаешь? Это я, Полынский. — Значит, вместе будем,— обрадовался Коньков.— Тебя куда, Полынский, ранило? — Осколком в грудь. А тебя? — В живот... врачи... кое-как собрали... Последнюю фразу Коньков договорил с трудом; у него начиналась агония. Раненых из палаты вынесли на вольный воздух в густой тенистый лес. Носилки расставили рядами на козлах. Вот где блаженство после палатной духоты! Л е­ жим мы в лесной тени молча. Слушаем слабый шелест густой листвы деревьев да птичьи трели на разные голоса. Мы не знаем друг друга, да и не до знакомства. Каждый по-своему, стионув зубы, борется с болью. В обед принесли борщ и амери- ■ канскую тушенку. К борщу я не при- I коснулся, а тушенку с трудом съел. При­ шла Валя с банкой холодного компота. — Пей компот. Тебе надо есть хорошо, ведь ты так много потерял крови... — Не могу, тошнит,— объясняю ей. — А ты ешь через силу,— настаивает она. Валя ушла, она устала. Достается ей в эти дни порядком. Мне ее очень жаль. Но что поделаешь, всем сейчас достается.™ Пью компот и ловлю на себе любопытные взгляды соседей. Один не утерпел, спросил: Кем будут тебе эти женщины? . ~ Никем, просто знакомые. — .Сочиняешь, лейтенант, наверно, какие- то родственницы? Тогда я подробно рассказал историю знакомства с обеими медсестрами. — Повезло тебе, лейтенант,— позавидо­ вал все тот ж е раненый. Вечером на улице стало прохладно, и-ра­ неных занесли тем же способом в палатку, а в’ ней — как в парной. Лейтенант Конь­ ков уже скончался. Вскоре его вынесли и на это место положили другого, такого же тяжелораненого. ' Нашу палатку на- зывали палаткой-распределителем. В ней, действительно, шло распределение ране­ ных. Одних отправляли в тыловые госпита­ ли. Другие, как лейтенант Коньков, оставались здесь, в, лесу, на вечное посе­ ление. Л ежу и думаю: может быть, в этой палатке и моя будет песенка спета? Но думаю об этом спокойно. Д аж е равнодуш­ но. Морально смерть Конькова на меня не подействовала. Со смертями я давно уже свыкся.™ 3 Духота гнетуще действует на раненых. Опять палатку наполнили тяжелые стоны, кто-то вызывает сестер и санитаров, кто-то требует воды, кто-то просит судно, кто-то мучается в горячем бреду. Больные, что покрепче, тихо разговаривают, обмени­ ваются мнением о проіцедших боях, ' об общих событиях на фронте. , Мечтают о конце войны, о доме... Вдруг что-то заставило Аеня оглянуться на дверь. В проеме показалась фигура майор^ Ваниева. На груди его поблескива­ ли ордена. Он подошел ко мне и протянул • руку: — Здравствуй, Полынский. Я ответил на приветствие. Раненые при­ тихли и прислушались к нашему разговору. В конце беседы начальник разведки диви­ зии сказал мне: , — Такие дела, Степан, за победу платим, дорого: жизнью и кровью. А ты держись. У тебя не так все хтрашно. Вылечишься, возвращайся в разведроту. Встреча с Ваниевым растревожила меня. Дорог мне этот человек. Встретимся ли мы с ним когда-нибудь? В мае 1942 года в чине старшего лейте­ нанта Ваниев был назначен начальником разведки дивизии. Честь высокая, тем бо­ лее в таком малом чине. Ваниев по нацио­ нальности осетин, по военной профессии лихой кавалерист, а сейчас превосходный тактический разведчик. Но кавалерийские традиции до сих пор не'утратил, все еще носит кавалерийскуір, форму. Дважды уже был ранен. Он нададлся на своих ребят и доверял им. Разведчики души в нем не чаяяи. , Я хорошо знал, что командование диви- йии довольно начальником разведки и це­ нит его, особенно его любит командир