Сибирские огни, 1985, № 5

резкий, скрипящий звук, и случилось, что и . должно было случить-ся, когда не крепкие мужские руки вяжут плот, а слабые, бабьи. Скользкие, толстые бревна, влекомые сильным течением, ■ тяжело переворачивались, глухо стукались друг о друга, освободившись от привязи. Короткий вскрик, отчаянный взмах уже пустых рук, глухой шорох притирающихся друг к другу бревен, и страшный, нечеловеческий вопль. ' Размяли, раздавили прекрасное молодое тело тупые бревна. А- платок, старенький, застиранный платок не утонул, он упал на какую-то щепку и вместе с ней поплыл, сначала по протоке, потом в Обь, дальше и дальше, уплывал, блекло-зелены.й, словно затухал за поворотом. «Какой мы были бы красивой парой...» Осиротел мир без Ильи и Груни, без их неродившихся детей. Мень­ ше в нем стало доброты. Бродя по деревенскому кладбищу, я думал, что все умершие бессмертны ведь их семя упало в почву и проросло. А Илью с Груней война подрубила под самый корень. После войны в деревню заехал сослуживец Ильи. Звали его, как в присказке, Иван Петров. Был он по-кавалерийски кривоног, черен, словно обгоревшая головешка, вертляв и цепок. По одному виду можно определить хват-парень. Но в родном доме друга, на почетном месте за семейным столом, он сидел печальный, притихший и, раздирая паль­ мами густые, смоляные кудри, негромко, словно через силу, рассказывал. Рассказывал, что приказали им взять хутор Веселый. Они вышли к нему утром. Хутор было приказано бр'ать в конном строю. • Всадники ворвались на узкие кривые улочки. Илья скакал рядом с Петровым, и тот видел, как он вдруг бросил поводья, схватился рукой за грудь и свесился с седла. Одна нога зацепилась за стремя, и разгоряченный скачкой конь долго еще тащид его по узкой улочке. Пуля попала в сердце. Вот и все,'что я знаю об Илье. Но с недавних пор мне ^того мало. Мне стала видеться и брезжить, как в тумане, родная могила*'в далеких краях, на которой я должен побывать. Ведь мы — два конца одной памяти^ И я боьось, что исчез-ни эта память, и в моей душе исчезнет, слиняет какое-то светлое пятно. Но оказалось, что похоронка затерялась, а Ивана Петрова давно нет в живых. На свои запрос*ы я получаю казенные бумаги, ,а в них: нет, не зна­ чился, неизвестно. Где же ты, хутор Веселый? Найду ли тебя? Положу ли на родную могилу горсть сибирской земли? ' ( ' , ■