Сибирские огни, 1985, № 5

Не таь< уж помнит родину он, чтобьи, скорбя о Ней, встречать улыбкой нас. Он видит русских. Думает, быть может, хотя приходу нашему не рад: «Ну, как-никак, а я яедь русский тоже, и вот встречаьо братьев, словно брат...» Но мы не просто русские. И это ему понять пока что не дано. Мы — русскне, но из Страны Советов, из той, что светит нам далеким светом, из той, чьей правдой вечной мы согреты, а он забыл о ней давным-давно... Ни коніга, ни начала походной колонне — так она великаі — не видать... Но с крутого, в кустарнике бархатном, склона ■ выстрел! выстрел! и выстрел опять! Два японских солдата нам в спины стреляли. Тоже! Вздумали взять на испуг! Бой минуты не шел. Их живыми не взяли, потому что не подняли рук. О бессмысленной гибели их не жалея, в ту минуту я вспомнил других, тех, кто так погибали, что смертью своею поднимали на подвиг живых, тех, кто грудью — на доты, под танки — с гранатой, со штыками — на огненный шквал... Если б встали за ними другие солдаты, да, чужие бы встали за ними солдаты, я б, пожалуй, и смерть оправдал этих двух неизвестных солдат желтолицых... Но песчинкой на нашем пути были эти солдаты. Лишь самоубийцы на такое решились пойти... Шли... И кто-то за мною со странным вопросом приставал безответно ко всем: — Ну, понятно — Гастелло, понятно — Матросов, а такая-то глупость зачем! Александр Плитченко Т Е ПЛО Почернев от июльской жары. Пролетая, грачи проорали... Не пора ль наточить топоры, Я гляжу, по дрова не пора ли1„