Сибирские огни, 1985, № 5

— Ай-я-яй, полковник, плохо у тебя служба поставлена! — И Чер­ касов, словно какой-нибудь факир, двумя длинными пальцами вытянул из кармана пиджака бланк увольнительной. Кто 'ему дал его? Где добыл? Полковник головой покачал, усмехнувшись, взглянул в глаза ко­ миссару Гусеву, будто перекинулся словом-мыслью, и взял бланк. Фамилия-то как? — спросил он Петра.— Ну вот, и фамилия дру­ гая. - — А как же должно быть? Ведь племянник, не сын. Полковник задержал взгляд на Петре, точно присматриваясь и сравнивая с Черкасовым, и что-то его убедило. ^ — Ладно, сутки,— и начал заполнять бланк. — В одном дне никакого смысла, накоротке мы уже здесь повида­ лись,— уже очень серьезно, принимая новое, незнакомо-острое обличье, сказал Черкасов.— Неделя! Нужна неделя. Сто лет не видались, а у него мама, отец, девушка, наконец... Надо выяснить отношения. Мать сжала Петькин локоть, он чувствовал, как она напряглась, и накрыл большой ладонью ее ручку, прижмурил глаза утешающе — дескать, ладно, обойдемся. — А жаль,— сказал Черкасов и как бы мимоходом обронил: — Я после Нового года в Москву уеду — увидимся ли еще? Парню-то на фронт. Верно? А я на съемки «Ивана Грозного» еду — новый фильм запускаем. На съемки? В Москву? Как, «Ивана Грозного» будут снимать? Сейчас?! Что тут поднялось! Полковник откинулся на стуле, как бы прибра­ сывая Грозного на Черкасова или Черкасова на Грозного. И все заго­ релись, ахали, вскрикивали — неужели «Ивана Грозного» снимать будут?! Будто Иван Грозный ближайший их и желанный родственник. А то, что фильм «запускаем»,— не означало ли, что плюем мы на гер­ манца, не означало ли полную уверенность в своих силах. Полковник вырешил три дня. Черкасов как-то сразу утихомирился, отвалился на стуле, слушал, что говорили про войну командиры, соглас­ но кивал. «Ловко спикировал!» — шепнул Петька матери, а про себя с прозорливой резонностью заключил: «А трудно быть актером и в жиз- ' ни». Хоть и далеко отстоял этот человек, но заступа его пробросила меж ними ниточку. И Петька неожиданно глубоко и свободно вздохнул, ' ощущая в себе ток молодых сил, которые занесут и его еще бог знает ■куда. Когда наступил момент отъезда и небольшой автобус человек на ’шестнадцать стал у дверей ДК, начальник школы распорядился при­ нести комбинезоны для артистов — теплые, на меху, в которые облача- ьлись взлетавшие в небо. И снова в Петьке , что-то снисходительно и ’ добро улыбнулось, когда молодые актеры принялись трясти завидные >одежды. ' Но вдруг над ними вырос Николай Константинович. Протянул сверху руку, пошаманил, примерился и стал вытряхивать высокого изящного мальчика из мешковатого комбинезона. — Куда, куда тебе такой, мила-ай!' Подрасти надо! — и напялил комбинезон на себя. Рукава еле прикрыли ему локти, а штанины — колени. Из него странно, парадоксально вылезал не вмещавшийся ни в какие рамки, ни в какие формы человек. Николай Константинович отбил чечетку, подрыгивая ногами, потряхивая кистями рук. Еще, еще раз — и пошел ііодшлепывать подметками, вскидывать руки под песенку Пата и Пата- шона. Актеры подпевали, подхлопывали — ах, артисты, они готовы к игре всякую минуту, словно дети. В этом ликующем, настроении погрузились в автобус. Петр ехал на заднем сиденье, разнеженно ощущая сквозь сукно шинели тепло легонького тела привалившейся к нему матери. Он был