Сибирские огни, 1985, № 5

, Нам было ж алко и. дядю, и тетку, мы к ним уже привыкли, а этот... Иван Егорович, кто его знает, как он... Иван Егорович как будто все это понял и решил облегчить об­ становку, сказав: . — Ну вот что, ребятишки, поедем, не понравится — привезу назад, это нбдалеко... — Д а и мы сами к вам как-нибудь прие­ дем,— вставила тетка Д ар ья.. Мы молча последовали за Иваном Егоро­ вичем, ПОВЗРОСЛЕНИЕ Деревенька Гребень, в пятнадцати кило­ метрах в сторону от Иртыша, ютилась в тайге, на крутом увале. Кругом сосны, ели, березняк да липы, а за рямами, за болота­ ми,— кедрач. Богатые местаі Позже, через год, хозяева стали брать нас за болота шишкарить. Снимали шишки с колота. .Это, как я позднее стал понимать, преступный метод добычи: кора на стволах * сбивала ;ь, кедрачу наносился огромный ■ вред, но богатеям-добытчикам думалось не об этом ущербе лесному богатству, а о том, чтобы как можно больше наколотить шишек. Набивали шишек много, укладываУіи в меш­ ки с лямками и на плечах выносили через рямы. На наших детских плечах мешки бы­ ли чуть поменьше, но тоже нелегко было с ними выбираться через кочкарник. Идешь, и вдруг под тобой через мох выступает во­ да. Оступишься на кочке — и в окно-горло- вину. Мешок-то тебя и придавит. Хорошо, подоспеет взрослый, вытащит, как мокрого щенка, и опять вперед. Тяжело, но отста­ вать страшно. Тут и медведь, рассказывают, шишкарить любит. Страх пддгонял. Жизнь в маленькой ' таежной деревушке Гребень с нашим повзрослением учила по­ нимать все,происходящее вокруг. Мы виде­ ли здесь много бедных крестьян и немного богатеев кулаков, на которых работали бат­ раки. Были й середнячки, похожие на наших хозяев — Ивана Егоровича, у которого жил я, и Романа Савельевича, которому был от- щан Шурик. Научили нас понимать эту классовую об- • стайовку в ликбезе, куда мы ходили на за­ нятия за 12 километров в село Черемошное. Сельский Совет в ту пору, обязал всех хо­ зяев, которые держали батраков или покор- млят, отпускать их в ликбез два раза в не- . делю. Из Гребня в Черемошное бегали груп­ пой человек десять. Желание учиться у всех было огромное. Здесь мы научились чи тать. и писать. Первые стихотворения, которые мы учили наизусть, были, кажется, Демьяна Бедного. Одно врезалось мне в па­ мять на всю жизнь: Ты крестьянин, я рабочий — Оба -братья мы с тобой. С колыбе-ьш наши очи Выжжены слезой. Я кую, ты пашешь поле. О ба мы трудом живем. Оба рвемся к светлой доле. С бою каждый шаг 4ерем. — А вот-твой хозяин, Шурик, Роман Савельевич, тоже брат рабочему? Шурик еще не мог объяснить, хотя чув­ ствовал, что-то тут не то. Спрашивал это самый старший из нас, Коля Зубарев. Он лучше всех читал, стихи декламировал и был у нас вожаком. Дорога была длинной, и каждый раз туда и обратно мы занимали время различными разговорами, спорили по разным вопросам и, таким образом, занятия ликбеза продол­ жались и в пути. Пришла пора, и на деревне ■заговорили вовсю о кулаке,— отошла, мол, коту масле­ ница. И хотя в глушь таежную с большим опозданием доходили вести, мужики об этом поговаривали все. чаще. Любили они собираться на бревнах у старой избы Гри­ гория Ивановича Огрицкина, недавно вер­ нувшегося из Красной Армии. По все же в нашей таежной глухомани жизнь текла еще гіо старинке. Бедные едва сводили концы с концами, кулаки вдоволь пили, ели. Поп и дьячок, что наезжали ча­ стенько из Черемошного, где на самом вид­ ном месте красовалась церквушка, получали вознаграждение: сало, мясо, масло и всякое другое довольствие, подбрасывали им из своих скудных запасов іго темноте своей и бедняки, в ответ на ■что всегда подвыпив­ ший дьяк Мефодий с козлиной бородкой и с предлинной лысиной через всю голову до самого воротника длиннополого зипуна гнуеовато выводил нараспев: — Д а пошлет ва.м бог всякого блага и здравия. На речушку Супру вся деревня сгоняла скот — зимой на водопой к прорубям, а ле­ том по зеленым берегам паслись коровы и молодняк. Кругом стоял лес, и за скотом надо было смотреть — неровен час, в тайгу заберется, тогда ищи-свйщи. Хозяева скан­ дал поднимут. Такое бывало — заберешься за коровами в трущобу и плутаешь. Однаж­ ды коров н Шурика всю ночь искали. О ком больше пеклась Поликарпиха? О коровах или о Шурике? Она с мыса кричалд долго и зычно: — Красуленька, буренушка, рябушечкаі Милые мои, гд е'вы ? — И реже:' Сашко, Сашко, подери тебя леший, где ты? Я отправился к своей .хозяйке Анаста- сьюшке. Единственная она была добрым че­ ловеком в доме. Она поняла мою тревогу за братишку. — Иди, Васятка,— сказала она,— поищи братца да сам не заблудись. Иди, Данилы и Егорыча дома нет, они в тайге. Данила, муж Анастасьюшкин, нас.тояшн.м извергом был: жену часто избивал ни за что, ни про что. Говорят, потому, что детей не рожала, злился, что сыпа-н'аследника не было, ну и мне перепадал по поводу и без повода подзатыльник. Пошел я искать Шурика. Забрался на Лешеву сопку, за крутым логом, кричу; — Шурик! Коровы-то — эвот! Коров я действительно нашел, случайно наткнулся. Опн выбрали продувное местеч­ ко, укрылись от мошкары и комарья, при­ тихли, и ботала на их шеях молчали. Пог­ нал я коров — ботала загойорили, а на ут­ ренней зорьке звон их слышится далеко. У самой деревни, в логу, встретились с Шу­ риком. Он весь ежился от холода и страха: — Что будет опять, что будет? — Ничего. Шурик, не бойся, если что, я ей... В это время в лог, со стороны деревень­ ки, спускалась Поликарпиха. На ходу она приговаривала: