Сибирские огни, 1985, № 4

тиничном палисаднике прозеленилась ольха, и там, в ее ветвях, буй­ ствовали воробьи. А чуть в стороне, у скворечника, прибитого к тощень­ кому топшььку, разыгралось целое сражение между прилетевшей с «гастролей» парочкой хозяев и настырным воробьем, аборигеном так сказать, смело засевшим в их доме. Скворец, исходя негодованием, бросался в круглую дыру, исчезал, и там, внутри, творилось что-то невообразимое:’ слышался отчаянный писк, возня, в дырочку летел пух и мелкие сухие травинки, а потом тяжело вываливался помятый скворец, садился на телефонный провод рядом с подругой и устало жаловался на обнаглевшего воробья. Черная кошка с белым галстуком сидела на деревянной завалинке, окружавшей гостиницу, и медленно жмурилась, не сводя.желтых, продолговатых зрачков со скворечника. Веселые ласточки, лишь этой ночью прилетевшие, счастливым хоро­ водом кружили в голубом небе, обещая хороший, погожий день... В эту ночь Иван Иванович Кутузов спал плохо: покалывало серд­ це, и он дважды принимал валерианку, прежде чем под самое утро забылся в коротком и глубоком сне. Как это часто случалось с ним в последнее время, во сне Иван Иванович увидел себя совсем молодым, почти подростком, окруженным родными людьми, которых давным-дав­ но уж е не было на земле... Какие-то маловажные случаи, происходив­ шие с ним почти полвека назад, в этих снах получали неожиданное продолжение, причем, окружались такими мельчайшими подробностя­ ми, казалось бы, надежно забытыми, что и во сне Ивану Ивановичу становилось горько и больно от сознания невозможности этого прош­ лого. Как правило, после таких' онов Иван Иванович просыпался с сильно бьющимся сердцем, разбитый и больной, и требовалось немало времени, прежде чем он приходил в себя. Он никому не говорил, даж е . себе и Екатерине Петровне, что тайно знает причину этих сйов. Он никогда, и под самой страшной пыткой, не сознался бы, что эти ко­ роткие, больные сны казались ему дороже реальной жизни. И часто случалось так, что он жалел об ушедшем сне, потому что там начи­ нался такой ослепительно торжественный день, такие заманчивые пла­ ны открывались перед ним, так осуществимо казалось все, что расста­ ваться со всем этим недоставало сил. И он, уж е проснувшись, уже осознав себя реальным, все пытался дожить ц промелькнувшем сне... Вот и этой ночью он долго и бесцельно кружил по своему двору, разговаривал то с матерью, то с отцом, играл с небольшим рыжим пе­ сиком, которого сорок пять-лет назад задавила первая появившаяся в их селе машина. Потом, через заднюю калитку, вышел на 'огород и 'уви­ дел громадные, многослойные тучи, низко повисшие над сопками. И там, в разрывах этих громадных и грозных туч, виделась неожидан­ но ослепительная голубизна, за которой, чудилось, есть другая жизнь, со своим небом и солнцем и надежной твердью под ногами. И он, че­ тырнадцатилетний Ванька, неотрывно смотрит в эту невозможную голубизну, ощущая в себе силы когда-нибудь оказаться там. Но тут его окликает мать, он возвращается во двор и видит ее бесконечно дорогое, родное лицо. И, странное дело, с этого мгновения он начинает сознавать, что видит все это Иваном Ивановичем, которому уж е исполнилось пятьдесят девять лет... Все еще спали, когда Иван Иванович осторожно поднялся с крова­ ти, быстро заправил ее и заторопился на улицу покурить. Он знал, что курить ему натощак нельзя, что уж е после первых двух* эвтяжек закружится голова и крепко защемит сердце, но бросить эту привычку не мог, даж е не представляя себе, чем займет те минуты, которые поч­ ти всю жизнь были отведены на курево. Ранние солнечные лучи вытеп- лили крашеные доски крыльца, и он с удовольствием ощущал это тепло, сидя на том самом месте, на котором просидел весь вчерашний вечер. Заметив черную кощКу, он позвал ее, но она даж е взглядом его не удостоила, вся сосредоточенная в пристальном внимании к скворечни­ ку. Иван Иванович вспомнил весь вчерашний разговор со Степаном и вначале огорчился за его сына, а потом порадовался тому, что Несгово-