Сибирские огни, 1985, № 4

так, для души, поживем. Куда там — и слушать не хочет... Укатил. Потом письмо от Антонины пришло... Вот .уж где отвела она душу! Д -да... Таким макарюм, Иван Иванович, и повидался я со своим сы­ ном,— подытожил разговор Степан Несговоров, устало выпрямляясь долгой спиной. — А никак нельзя было... на сына подействовать?— спросил Иван Иванович.— Ну, что ли, сблизиться с ним? — Я же тебе говорю,— вздохнул Степан,— шлакобетонный он... Не берут его слова, отскакивают, как снаряды от линий Маннергейма. — Ну, а ты сам... Я ведь знаю тебя, горячий ты человек, а он, возможно, к другому обхождению привык... — Д а хоть какое там обхождение,— отмахнулся Несговоров,— а че­ ловеком он должен быть или'нет? В это время из темноты вынырнул Егор Базанкин. Увидев .заси ­ девшихся на крыльце друзей, он удивленно воскликнул: — А вы еще не спите? Вот полуночники! — Тебя дожидаемся,— многозначительно ответил Кутузов. — Меня?— насторожился Егор. — Тебя. — А в чем дело? . — Звонили тут, тобою интересовались.,. — Кто? — Д а ты и сам должен знать. — Не знаю ,— подозрительно присматриваясь к Ивану Ивановичу, сказал Базанкин.— Вы, случаем, тут не того? — Что? -♦ Без меня не пили? — Какая же выпивка без т е б я !-у лы б н у л ся Кутузов. — Ну, а кто звонил? — Эта, буфетчица... Егор Базанкин облегченно засмеялся: — Разыгрываете, черти? — Д а нет, серьезно... — Тебя, Иван Иванович, в артистах явно недосчитались. — Это почему? — Врешь ты оольно убедительно. — Ну да! Вон, Степана можешь спросить. — А чего мне спрашивать?— присаживаясь рядом с мужиками, сказал Егор Степанович.— Когда я только что ее видел. — Понятно,— откликнулся Иван, Иванович й, немного погодя, спросил:— Слушай, Егор Степанович, а если нам Несговорова к себе перетащить? — Совсем? — Н у д а . — Можно. — Я имею в виду — в смысле квартиры у*нас? — И в смысле.квартцры, я думаю, можно. — Слышь, Степан?— повернулся Иван Иванович к задумавшемуся о чем-то Несговорову. •* — Слышу... — Что скажешь? — А что мне говорить? Согласен. Иван Иванович нащупал руку Несговорова и крепко пожал. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Утро выдалось солнечное, тихое, обильйЬ напоенное свежестью и клейким запахом березовых сережек. Но стоило потянуть с Амура ветерку, как поселок утонул в пряном аромате приречной черемухи, а по деревянному тротуару зашуршали чешуйки тополиных почек. В гос- 30 .