Сибирские огни, 1985, № 4

в первом обращении к творчеству Бояна было; «Растекашется мыслию по древу». Характер древа определен контекстом: «Помняшеть бо, речь, първыхъ временъ усобице». То есть плоды этого древа — старые словеса, мудрость прежних времен. Автор даже не употребляет здесь эпитет мысленное, ибо мысленное—не просто «духовное», но прежде всего «истинное». Сравним: «Аз есмь истинная виноградная лоза». Я л о з а , приносящая духовный плод, и этот духовнйй плод — истинный. Во втором обращении к творчеству Бояна характер древа определяется кон­ текстом: «Свивая славы обаполы сего времени», то есть о чем уже была речь, по былинам сего времени (см. «Жемчуг «Слова, или Возвращение Игоря», Новосибирск, Западно-Сибирское книжное издательство, 1983). Это древо — не то, по кото­ рому растекался своею мыслию Боян, плоды этого древа — былины сего времени. Это древо — мысленное, истинное. Итак, в «Слове» не одно духовное древо, а два: новое и старое, древо былин сего времени и древо событий прежних времен, древо нынешнего Игоря и древо старого Владимира, древо автора «Слова» и древо. Бояна, внука Велесова. Не хотелось бы быть понятым так, будто я утверждаю, что под «древом» ■над­ лежит разуметь обязательно книгу. Я веду речь лишь о соответствии образов «древа» и «мысленного древа» двум тенденциям духовной жизни. Ярким отражением «старых словес» является «Повесть временных лет». И в этом смысле она представляет собой аналог «древа», по которому растекался мыслию Боян. Для «мысленного древа» конкретного книжного аналога нет и не может быть, ибо, в противоположность Боянову древу старых словес, которое было живо в прошлом, но умерло в настоящем, «мысленное древо» автора — древо живое, истинное. Бояново древо старых словес прежде приносило' плоды, теперь же оно стало неплодным — закон Владимиров и Ярославов не реализует себя в настоящем (наступила эпоха феодальной раздроб­ ленности). А неплодное древо «посекаеѵО бывает»: «Аз есмь щетинная виноградная лоза, и отец мой виноградарь; всякую у меня ветвь, не приносящую плода, он от­ секает». И автор «Слова», а точнее сама песнь сего времени, отсекает ставшую неплод­ ной Боянову ветвь: «Начати же ся тъй песйи по былинаМъ сего времени, а не по замыш­ лению Бояню». Прошлое существует в настоящем лишь только как память, его можно только воспоминать — «Помняшеть бо; речь, първыхъ временъ усобице». Распространять за­ коны прошлого на настоящее можно только «по замышлению», ибо в настоящем вместо «старых словес» действуют «былины сего времени». Древо Бояново, таким об­ разом, существует в настоящем не в силу естественных причин, а .искусственно, «по замышлению». ОИо стало неплодно, однако песнотворец не замечает и не хочет замечать этого, по-прежнему надеясь собирать с него урожай. «Мысленное древо», древо живое, истинное, существует «по былинам сего вре­ мени», то есть как книга жизни, как сама реальная жизнь, современная действи­ тельность. Она, эта книга, еще не написана на скрижалях, как, скажем, «Повесть* временных лет», она — не слово изреченное и потому ложное, отзвучавшее, а. слово звучащее и потому истинное, действенное. Аналог «мысленного древа» — «Голубиная книга сорока кядей»; Ко тому-та др.еву кипарисову Выпадала книга голубиная, Со небес та книга повыпадала: Во длину та книга сорока иядей, Поперек та книга двадцети пядей, В толщину та книга тридцети пядей... Приподнять книгу — не поднять будет, На руках держать — не сдержать будет, А по книге ходить — всю'не выходить. А по строкам глядеть — всю не выглядеть. Не столь мала и та книга, к которой ббращался Боян, когда хотел кому-либо песнь творить: земли ее надо было обегать серым волком, небеса ее надо было обле­ тать сизым орлом. Книга «старых словес» — это тоже книга жизни, но жизни старой, прежних времен, которая отошла в область преданий. Древо — книга в широком; метафорическом смырле; само понятие к н и г а здесь образное, а не конкретное, хотя не исключается, и привязка к конкретному произве­ дению, например, летойиси — как основному источнику, задакащему канон формы и содержания, обязательный для всех последующих повествований. Возьмем Ипатьев­ скую и лаврентьевскую «повести о полку Игореве» — они являются органическим 157