Сибирские огни, 1985, № 4

чувственного: «Аще убо чувственное солнце толику силу светлости имать, то колми паче разумное солнце!» («Стоглав»), Камень мысленный. И опять-таки — не «воображаемый», а «духовньій, истинный», тот, который кладут во главу угла. Мысленный зверь, мысленный фараон, мысленные бразды, солнце мысленное, камень мысленный, щит мысленный', уста мысленные, очи мысленные, рай .мысленный, силы мысленные, труд мысленный — все это относится к сфере духовной жизни. Это — метафорическая конкретизация явлений духовной жизни, «материализация» чисто абстрактных понятий или понятий веры. Итак, мысленное древо в «Слове о полку Игореве» надо понимать не как «вообра­ жаемое» (ибо мы воображаем все-таіси реальное дерево), а как сущность, противо­ положную «чувственному», реальному древу. Это — древо духовное, древо истинное, то есть такое, которое является источником духовного, истинного плода. Д. С. Лихачев пишет: «Меньше всего в «Слове» той христианской символики, которая столь- типична для церковноучительной литературы. Здесь, конечно, сказался светский характер па­ мятника. Эту церковную символику можно усматривать только в образе «мысленного древа», по которому растекалась мысль Бонна» («Слово в полку Игореве» и культура его времени»). Действительно, образ «мысленного древа» можно соотнести с образами церков- ноучительуьй литературы, но имея в виду лишь общность принципа их построения, ибо одинаковость формы отнюдь не всегда означает одинаковость содержания — один и тот же сосуд может быть наполнен разным содержимым. Во всех древних притчах древо,— а образы его могут быть самые различные: это и собственно дерево, и куст, и виноградная лоза, и вообще всякое растение,— вы­ ступает как способное или неспособное слуніить источником духовных плодов. Например, Епифаний Премудрый говорит о Стефане Пермском, что он, «в законе господнем поучась день и ночь, был словно древо плодовитое, посаженное при источ­ нике вод и часто напояемое, на котором произрастала виноградная ягода» («Житие Стефана Пермского»). Кирилл Туровский соотносит дохристианское и христианское время на Руси как древа дубравные и древа садовые: «Ныне древа леторосли (зеленые побеги) выпускают, и цветы благоуханные рас­ цветают, и вот уже сады сладкий издают зап м . И делатели, с надеждой тружда- ющиеся, плододавца Христа призывают. Были тедь мы прежде словно древа дубрав­ ные, не имеющие плода, ныне же наездилась вера Христова в ' нашем неверии...» («Слово во вторую неделю...»).. Он же: , «Что есть древо жизни?— Смиренномудрие, корень которому исповедание... Сте-- бель корня того — благоверие... Тото стебля многие и различные ветви...— слезы, пост, молитва чистая, ■милостыни, смирение, воздыхания и прочее. Тех ветвей добро-, детельный плод: любовь, послушание, покорение, нищелюбье...» («Притча о челове­ ческой душе»). , В состав сборника, в котором было обнаружено «Слово о полку Игореве», вхо­ дила «Повесть об Акире Премудром». Среди прочих есть в ней притча про дерево явор; «Был ты мне, сын, словно яворово древо, которое росло над рекою. И как только появлялась на. нем ягода, сразу же падала в воду. И пришел к нему хозяин и сказал: «Хочу тебя срубить». И сказало дредо: «Ра другое лето на мне вишни вырастут». И сказал ему хозяин: «Своей ягоды не возрастив, можешь ли чужие ягоды воз­ растить на себе?» Мысленное древо — это древо, по которому растекаются мыслию. То есть в прин­ ципе выражения «мыслию по древу» и «по мыслену древу» тождественны. Древо, по которому растекаются мыслию,. или мысленное древо,— это источник знания, источник питающей ум человеческий истины. Таковым источником, древом, приносящим духовные плоды, было книжное учение. ' «Как если бы-один землю вспашет, другой же засеет, а иные жнут и едят пищу неоскудевающую,— так и этот (Ярослав Мудрмй.— Г. К.)- Отец ведь его Владимир землю