Сибирские огни, 1985, № 4

умолк. Пушьса тоже не стреляла: боеком­ плект кончился. — Мушаков! Присоединяйся к нашим, а я этого на таран возьму,—крикнул Сон­ ников и рванулся за гитлеровцем. Но что ЭТО такое? Повыше, чуть приотстав, «яс­ требок» Мушакова короткими очередями стрелял по «юнкерсу». —7 Кончились боеприпасы, не могу по­ мочь тебе, ФедяІ—грустно проговорил Му­ шаков. Сонников поддал газу, и машина стрелой рванулась вперед. Удар... Что-то заскреже­ тало. «Ястребок» словно замер на миг и начал проваливаться в бездну. Сонников на мгновение потерял сознание. Очнулся он в тот момент, когда самолет стал падать вниз носом. Федор успел выпрыгнуть из кабины. Он повис на парашюте и увидел, как огненным клубом падал «юнкере», а вслед за ним—искалеченный Федин «ястребок». Над головой два «мессершмитта» рас­ стреливали безоружного Мушакова. Но Мушаков сумел уйти от преследования: он ринулся вниз, перед самой землей вы­ ровнял машину и с трудом дотянул до аэродрома. Там его вытащили из самолета и отправили в госпиталь. Он был ранен в плечо и в ногу. А «мессершмитты» набросилцсь на Фе­ дора Соцникова, беспомощно повисшего на парашюте. Они пытались расстрелять его, но вовремя подоспевшие Ахмет-Хан с Павлом Головачевым отогнали их и стали кружить над белым куполрм Сонникова. Федор опустился неподалеку от перепра­ вы, в гуще наших войск. Он был тяжело ранен—фашисты успели всадить в него три пули. В госпитале Федор Сонников скончался. Вспоминал Александр Матвеев и ком­ сорга цеха Петю Мальцева, который орга­ низовал им" с Дусей комсомольскую свадьбу. ...Под Ельней комсорг батальона Петр Мальцев пробрался ночью в тыл к фа­ шистам, взорвал гранатой штабную зем­ лянку и взял в плен офицера. А через два дня обвязался гранатами и бросился под немецкий танк. За речкой Верхтулинкой разросся «ко- пай-город». Эвакуированные были кое-как временно'" расселены—в землянках и опус­ тевших овощехранилищах—в ожидании постройки каркасно-засыпных бараков для многодетных семей. Завком создал ко­ миссию, чтобы определить количество не­ обходимого жилья и очередность для са­ мых многодетных. В комиссию включили и Александра Матвеева. ' В «копай-городе» жило около двух тысяч человек. Члены комиссии решили разойтись по одному, а то если вместе ходить—за месяц не обойти. Александр оказался на узкой улочке между бугорков с трубами и стал спускать­ ся по крутым ступенькам вниз. В одной из землянок он стал очевидцем настоящей человеческой трагедии. Шесть ребятишек—старшему лет тринадцать— сидели на земляных нарах, застланных соло­ мой, и, вмиг умолкнув, диковато устави­ лись на него. Изможденная женщина в застиранной, латка на латке, кофте и такой жё юбке, хлопотала возле железной пе­ чурки. Седогривый, костлявый старик си­ дел за столом и дремотно клевал носом. На приветствие Матвеева никто не отве­ тил и не пригласил сесть. Он сам опустил­ ся на чурбак у двери, служивший стулом, и достал блокнот, чтобы записать фамилию. Женщина вывалила вареную свеклу а таз и поставила его на стол. Старик подал команду: — Садись! Ребятишки, швыркая носами, ринулись к скамейке, широкой доске, прибитой к стол­ бикам, вкопанным в землю. Стол тоже ско­ лочен из таких жё досок и пришит гвоздя­ ми к таким же столбам. Пол земляной, утоптанный до глянца. Потолок и стены мокрые. Кое-где с потолка капает .на тряпки. Ребятишки выхватывали из таза горячую свеклу и, перекатывая с руки на руку, дуя на нее, чтобы остудить, жадно ели. Они обжигались, морщились, а руки словно кровянились, окрашиваясь в красный цвет. Старик поделил свою свеклу,на маленькие дольки и тихо, осторожно ел, словно со­ творял молитву. Мать не могла спокойно глядеть на оголодавших детей и, потупив­ шись, с трудом жевала свеклу, то и дело смахивая слезы. Перед тем, как отправиться с комиссией, Матвеев получил по карточке восемьсот граммов хлеба на завтрашний дёнь. И те­ перь, поглядывая на детвору, он открыл полевую сумку и вынул этот кусок хлеба. Ребята окружили Александра Васильевича, мать низко поклонилась Матвееву и. всхлипнув, взяла хлеб, разрезала его на шесть равных частей и раздала детям. — Муж — коммунист, добровольцем ушел в Сибирскую дивизию и теперь где-то сражается,—коротко отвечала она на воп­ росы Матвеева.—А я на тарном производ­ стве работаю по двенадцать часов. Яшикн сколачиваем. Свекор немочен, а дети малы. Помрем, видно, с голоду.—Она заплакала. В это время вошел почтальон. Ребятиш­ ки метнулись к нему, потянулись к думке с письмами. — Давай тятькино письмо! — Плясать будем, давай быстрей! Почтальон снял картуз, провел пальцем по седым, отвислым усам и понуро сел, отставив в сторону протез левой ноги. Обычно, получив письмо, все вместе ра­ довались, благодарили почтальона, а он, довольный и счастливый, уходил. Почему же сейчас он такой хмурый, подавленный и даже чуточку злой? Такого с ним не бы­ вало. И сжалось сердце матери, жаром осыпало виски. Она с душевной болью и тоской посмотрела на детей и похолодела. Потом не выдержала, взмолилась: — Да не тяни ты, дядя Захар,—взмоли­ лась женщина и глаза ее начали стекленеть. Почтальон вынул из брезентовой сумки бумажку с траурной полоской, положил*на стол и, виновато покачивая гбловой, на­ правился к двери. Хозяйка закрыла ладонями рот, пошат­ нулась и упала на пол. Старик уронил голову на стол и скреб ногтями столешни­ цу. Дети окружили мать и такой подняли крик, что Матвеев растерялся.. Тринадца­ тилетний, стоя на коленях, обхватил го