Сибирские огни, 1985, № 3

ми спускался к Кондоме и долго шел вдоль берега к тому каменному мыску, где высадил его случайный лодочник, присаживался на бережок. Выкатывалось над дальней таежной гривой солнце, он вставал с бе­ режка. Этот ранний и безлюдный чао от места давней переправы до дому стал с годами его как бы очистительным часом души. Отступали бытовые забо­ ты и неурядицы, повседневность. Растревоженная память звала туда, где осталась целая жизнь... дому подходил он в сильном волнении, но уже не от предстоящей встрёчи^с семьей, как в сорок пятом, а от всколыхнувших сердь*е воспо­ минаний. В сенях он снимал с гвоздя шинель, цеплял на плечо вещме­ шок, в другую руку брал маленький фибровый чемоданчик, выданный ему еще в 'госпитальной каптерке, и уже в полной экипировке вступал в дом... «Встреча» была всегда не такой, конечно, как в первый раз (хотя мальчишки старались), и даже мало повторяла предыдущую (потому что мальчишки все путали), но зато рссгда’ было шумно и галдежно, в общем — весело. Младшие\ Вовик и Славка, истомившись в ожидании, еще с порога вешались на отна, и он, бросив на иол шинель, чемоданчик, доносил их до кровати, сваливал в кучу, они восторженно визжали. Ва­ силий один, пытаясь сохранить серьезность, кричал, что Так не было, что это не по правде, а Надя, сидя сбоку накрытого заранее праздничного стола (что, честно сказать, тоже было немножко «не по прайде»), то смеялась, то утирала рукой повлажневшие глаза. Она была уже бере­ менна их четвертым ребенком, дочкой Наташей; любовь ее в эти первые послевоенные годы он нувствовал с особенной, какой-то юношеской ост­ ротой... Теперь дети давно выросли, покинули родительский кров. Василий после армейской службы на Камчатке остался там, на Востоке, заделав­ шись морским рыбаком. Почти одновременно ?: ним уехал в город, в тех­ никум, Славка. Сейчас вот мотается по стройкам, меняет адреса так же часто, как и жен,— уже, пишет, с третьей сошелся. Из сыновей ближе всех пустил корни младший, Володя,— в район­ ном центре, тракторист лесобазы. И только дочь Наташа никуда не уеха­ ла. Выйдя замуж, живет здесь же, в поселочке, лишь на другом его кон­ це. От Василия завтра придет, может быть, телеграмма, прямо с борта траулера — в августе он всегда в море. От Славика ничего не будет — этого дня уже, считай, не помнит. Володя второй месяц в районной боль­ нице, сильно травмировался, ему, конечно, не до того. В гостях будет только Наташа с дочкой Юлькой, его любимицей,— непременно. Из всех четверых она одна помнит о завтраііінем- дне и никогда его не про­ пускает. Под утро ему стало легче, боль посреди груди не возвращалась, и он задремал. И тут же сразу, как показалось ему, затренькал будильник. Он несколько минут посидел на постели, прислушиваясь к себе: кажется, все в порядке... В первое время война приходила к нему часто, почти всякую ночь. И не отдельными какими-то событиями, или картинами, или лицами, а просто — тяжелейшим душевным состоянием — ощущением б е з в ы ­ ходок о с т и. Высота Верблюд... Она вошла глубоко в его существо. Он видел ее по-разному, .непохожей, но всегда ее узнавал. Видения ее сопро­ вождались томительным чувством смертельной опасности. И он при этом должен был немедленно сделать что-то, какой-то шаг, найти выход — и опасность отступит, рассеется. Но — шага почему-то не делалось, выхо­ да — мучительно не находилось. И этот катящийся огненный ком!.. Он со стоном просыпался, невольно будя Надю. Потом, с годами, пришла' бессонница... Измучившись, он к утру буд­ то падал в яму. Наступало такое же ощущение провала времени, полной утраты себя в нем, когда теряешь от боли сознание. Он медленно встал; стараясь не шуметь, тщательно оделся. Гимна­ стерка, пропахшая дихлофосом и кое-где заштопанная рулою Нади (моль 4 Сибирские огни № 3