Сибирские огни, 1985, № 3

гом семьи (хотя оца не хотела выбирать, хотела — совместить), она потеряла Сережку, потому что Достояние свое не могла потерять! Как тосковала она в пути о Димке и все-таки счастливая бывала одновременно! Как она билась на той ночной переговорной, в том же Солонешном, от холода скорчившись, сидела на пустом подоконнике и ждала, когда дадут Новосибирск,— дозвониться, узнать, что там дома, потому что он сказал ей накануне: «Если поедешь — все!» Он просто уехал сам, пока она была в командировке, в свое родное Довольное, передав Димку теще (платить алименты — не отказывает­ ся), и женился потом на той самой женщине, вернее девчонке, с ко­ торой дружил до армии, и та не дождалась тогда, но потом, после раз­ вода, он все же женился на ней. Все правильно, наверное... И теперь, через двадцать лет после того выбора и того развода, могла ли она по-иному решить и отдать все то. свое, ради просто дома на зеленом клочке лужайки, пусть даже красивого, пусть даже на берегу океана, даже с человеком, подле которого ей хорошо? Потому что, без­ условно, остаться с ним — значит отдать внутреннюю свою причастность ко всему тому, что бы он ш говорил там: «Ты ничего не теряешь!» Андрей гнал машину в быстро ,темнеющем мире. Небо светилоср по правую руку, очерченное грядой гор, дымчатых, сизых, почти черных, утерявших рельефность, словно их вырезали из фотобумаги; по левую руку мгла шла с океана, растворяя черту горизонта, превращая в про­ валы боковые спуски улиц. А все прочее — огни флетов, фонарей, машин, встречных и обгоняющих, их, сливалось в сплошные линии — желтые, красные, зеленые, косые и мигающие, как на экране осциллографа, и ничего этого ей не нужно было уже; скорее, скорее к океану, застать при последнем всплеске дня, и она понимала, что не получится этого, и не­ годовала про себя на каждую задержку у светофора. И . они почти не г о в о р и л и .т а к , перекидывались словами. Андрей следил за дорогой, а. ей просто мешал бы сейчас разговор о пустом й незначащем. Созна­ ние,, что она нужна ему, исключало все это пустое, незначащее и сооб- іііало ей непривычное, вернее, забытое состояние покоя. И хотя она знала, что все это кончится в минуту, когда она скажет ему то, что ре­ шила, хотелось все же подольше прожить в состоянии женской своей необходимости, тем более, что вряд ли еще будет у нее такое... Темнота нагнала и накрыла плотным колпаком, когда он затормо­ зил на развилке между домом и берегом: «Пойдем?» Песок с шелковым шелестом скользил и увлекал вниз по откосу мимо невидимых, но острых под рукой стеблей чего-то перистого, на манер юкки. Они стояли на середине ночного необъятного пляжа, ,и океан с этой точки обзора как бы превышался над ними, и с черной неразличимой высоты шли волны, как ступени огромной лестницы, окаймленные бе­ лыми ребрами пены. Шипящая масса вздыбленной, с блеском агата, воды, удар, кипение и хаос береговой полосы в брызгах, клочьях, похо­ жий на вдох, скрежет уносимого вглубь песка. И все сначала... — Тебе холодно?— зябкая дрожь пробирала ее в насыщенном вла­ гой воздухе, и он взял .ее за плечи — согреть ли, обнять ли?— Ты ничего мне не скажешь? Вот и подошла она вплотную к своему «да» или «нет», и уже не отвернуть, не'уйти... Но если поняла она, что не отдаст за Дом на берегу океана свое­ г о— чуда резного белого камня- Покрова-на-Нерли в зеленых полях под Владимиром, половодием отраженного, перед которым стояла она, з а ­ дохнувшись,— гармония форм и корни земли русской; своего —Метро­ политена, за который бились они и считали, ночи не спав, на ВЦ, ког­ да цветными лампочкрми, внутренним ритмом дышит машина, тоже чудо мысли человеческой (а теперь ее Новосибирск раскопан вдоль и поперек — котлованы станций, желтая пыль проходки растворяет свет под землей,, «щит» идет, и оранжевые МАЗы с грунтом выносятся на по­ верхность из преисподней — люди ждут, в этом тоже ее доля); своего — Дня Победы, потому что в какой бы точке страны она ни была, всюду 88