Сибирские огни, 1985, № 3

нет оосорбить человека. Может быть, потом, как-нибудь, все само сооои... > а > И она не сказала. И в таком возвышенном настроении вернулась с ним из темноты в яркость и уют вечернего флета Гаррика, где к тому времени, очень красивая, но по-хожая на креолку, Анна Каренина го­ ворила, рыдая, с английским акцентом; «Алексэй!» похожему на при­ казчика сапогами и припомаженным зачесом Вронскому. А Левин ходил почему-то в распоясанной рубахе и босой, как Лев Толстой на картине Репина, и все это на фоне типично английских парковых пей­ зажей. Телевизор гремел, океан гудел, все были поглощены страдания­ ми Анны, и никто не заметил необычного состояния этой далеко не мо­ лодой пары, просто допустить не могли подобного! Вот почему с ташш задумчивым, созерцательным настроем ехала она в ночном автобусе через'Австралию, следя за поворотами голубого пика горы, куда возил ее Андрей, и мимо бара, где ели они сэндвичи с горчицеи,— думала о нем и не думала... И вот почему дом Юльки, что лег как бы на одну чашку весов- что могла бы она иметь, если бы... Безотносительно политической стороны вопроса. И не потому ли, как один из пунктов размышления к ответу, вреза­ лась ей в мысли^ а женщина безвестная на балконе еврейского дома в Мельбурне поити -некуда и сказать некому? Или каждое свидание в Сиднее бдло, непроизвольно, тоже пунктом размышления к ответу? Брисбенскии вокзал, который видела впервые, показался ей серым грязноватым и далеко не комфортабельным, как товарная станция в Харбине... На бетонном полу перрона уже стояли снова все транспор­ табельные родственники ее, как вначале в Брисбенском аэропорту и ждали остановки вагонов. Видимо, махать и бежать за вагоьчами. как у нас, здесь не принято. Ну что же, почти дома... — Письма были?!— первое, что спросила она Гаррика в маши­ не.— Как у меня там ребенок? Все живы?— И только тогда перешла к информации о путешествии. I Часть третья П а сх а в юо^ном полушарии \ ■ ■ Последняя глава. Что еще не дожито, не увидено, не сказано? Страстная неделя в Брисбене. В Серафимовской церкви, в переул-ь ке за домом тетушек, лежит «плашаница»— цветами обложенный, шелком вышйтый Христос, пахнет ладаном и горьковатой, гарью свечек! Ж'енщины разных возрастов, в шарфах и в платочках «по-русски» (по­ ложено— с покрытой головой) подходят,и прикладываются, крестятся 3 прохладной п.устоте. А за окошком все еще раскаленный до белизны асфальт, .и маги­ страль гудит рядом мельканием пестрых маіѣин. И именно это — солнце и движение, так кажется ей, причина раздражения или усталости, что давит ее, охватывает в тиски, вырваться бы, только как — пока конкрет­ но не д-умается... И подсознательно еще возникает: как у нас там? Ско­ ро майские праздники, надо мыть после зимы окна, она — здесь... Снег уже сошел, и идут дожди. В чем там бегает на лекции ее. Ребенок? Надо выстирать плащ, а она — здесь! Скоро сессия— запустит без нее зачеты, и поворчать некому — она здесь! Она, эта женщина, приезжая из России, в десять часов утра стоит- в прохладйой полутьме Серафимовской церкви между двух тетушек