Сибирские огни, 1985, № 3

освобождения свидетельствуют! (Кстати, было бы освобождение, если бы не наша Армия, рванувшаяся по всему восточному фронту в одну ночь, в августе сорок пятого?) И одна-единственная подводная лодка-камикадзе прорвалась к Сиднейской гавани и запуталась в противолодочных заграждениях, не причинив городу особого вреда... Длинная, как сигара, и такая узенькая, что удивляешься, как мог помещаться в ней человек, даже будучи карликом! А там был, живой еще, японский парень, замурованный в железо на смерть... Страшно это все-таки бесчеловечностью сути своей. Лодка стоит безобидно на фоне зеленой прелести Канберры, и австралийские дети, не ведая страха, катаются на ее спине, цак на доб­ рой собаке. И может быть, отразить это единственное вторжение удалось бы с меньшими потерями для Австралии? Сашка выстроил их с^ Анечкой рядом и нацелил фотоаппарат на хвост лодки, расчлененный как рыбий плавник: «Ты помнишь, как нас гоняли, все школы, в «Модерн» на японскую кинохронику?» Как же не помнить этого — ощушения головной боли, после полно­ го дня, проведенного в темноте кинозала, и мелькания кадров, повто- ~ ряющихся иногда, где японские солдаты в «киовакайках» с назатыль­ никами тянут через чашу лиан пушечки, напрягаясь, с мокрыми от пота лицами. И как выходят навстречу победителям из захваченного Сингапура с поднятыми руками англичане в коротких штанишках — теперь она знает их дальнейший путь: бамбуковые бараки и лохмотья на черных телах... А тогда, в четырнадцать лет, ничего знать не хоте­ лось — только хорошо, что на сегодня отменили уроки! И все же скорей бы конец, и — на воздух, домой, и есть сильно хочется — что эти грам­ мы липкого і^аолянового хлеба по карточкам для растушего человечка! И уж точно все они собраны в том давнишнем зале — те, которые теперь здесь, и те, котдрые теперь там, в России. Сидели, под шумок, как &то стали называть,в наши дни, «балдели», и даже придумать нель­ зя было, что кому в жизни уготовано... Так как же все-таки? Уготовано или запрограммировано в социальных корнях сознания, случайность от воздействия внешних событий, свободный выбор, эа который мы отве­ чаем? Как же все-таки? От мемориала к воде шли спуском прямым и широким, как парад­ ный плац. Хрустел красноватый, как кирпичная крошка, песок, почет­ ным караулом стояли вдоль пилоны ухоженной земли. А дальше, дальше располагалась холмами и лужайками Канберра, вся раство­ ренная в свете и синеве, столь мирная и зеленая, как пастбище, что этот тяжкий, насыщенный войнами, монумент не вписывался в нее и как бы противился окружающему. Живому... Вровень с бордюром набережной стояла спокойно бесцветная вода, повторяя в перевернутом отражении все эти холмы и круглые шапки деревьев. А прямо, на той стороне, замыкая травяное поле эспланады, как вторая сторона медали, отсвечивал белизной Парламент'— рес­ пектабельный, как дворцовый ансамбль. Одна из немногих столиц мира, не объявлявшая войны,— не парадокс ли? Чтобы покончить с темой «Австралия в войнах», нужно, наверное, рассказать, как, по возвращении в Брисбен, она будет с братом Гарри­ ком на военном параде... Удивительно, не день Победы, а день гибели ; австралийского корпуса при высадке в Галлиполи, в первую мировую, стал для Австралии «военным днем»! И будет Брисбен, снова жаркий, как возвращение к лету. Гаррик привезет ее в Сити пораньше, чтобы найти мйсто, откуда лучше видно. ■ И Брисбен будет уже не тот оголеннопляжный, что вначале, по приез­ де ее, а пасхальный, праздничный, когда в неторопливом течении толпы много женщин в белом (но уже в шляпах и перчатках — по-осен­ нему), и много мужчин, в белых кителях неизвестного ей рода войск. И вообще, как много оказалось форменного, военного образца, в явно