Сибирские огни, 1985, № 3

плохо подвижного от груза, который тот несет на себе. Вкл'ючаются электроножницы — минута, и буквально вынимается из вороха меха по­ хожее на голого ребенка беспомощное существо с жалобной, продолго­ ватой мордочкой. А то, что осталось от него,— косматое руно, предъяв­ ляется зрителям нерушимым как единая шкура — в этом и есть талант стригаля. Австралия — мешок с шерстью, как сказали ей: восемь овец на каждого жителя и коров тоже восемь, кажется. И буренки, пятнистые, с грустными глазами, тоже выходят, как актрисы, на подмостки и позво­ ляют демонстрировать на себе достижения техники доения — карусель­ ную установку, которая вертит их, и бегущее через прозрачные'флаконы молоко — нектар жизни. В похожем на крытый рьщок здании стены доверху выложены моза­ икой из всего, что растет и созревает: золотисто-пунцовые узоры поми­ доров, яблок, бананов, и как же обойтись без причудливых, как цветы, ананасов — бизнеса страны! Можно посмотреть, можно купить здесь же и съесть, обливаясь липким соком. Каждый штат выставил свое, наиред­ чайшее. Правда, за обилием этим маячит, как беда, проблема сбыта. ...Четырнадцать миллионов жителей практически не в состоянии потребить всего, что производит эта красноватая земля в незасушливые годы. Тетушки в Брисбене говорили ей: то, что не продано в магазинах в субботу, в понедельник никто не купит! Австралийская хозяйка избало­ в а н а— только свежайшее, без жилочки и пятнышка! А все прочее? Мож­ но, наверное,— на экспорт... Но куда? Слишком далеко другие материки. Нужны рефрижераторы, транспорт. Дороже обойдется. Дешевле — в «раббишь»! • И в то самое время, что она стоит с Юлькой и Юлькиными детьми под гулкой крышей «дворца изобилия», сколько всего этого, выращенно­ го, гниет в кузовах и просто по обочинам, потому что в Австралии нача­ лась забастовка «траков». А в круглой, как Колизей, загородке ипподрома идет парад лошадей и всадников. В черных котелках и красных фраках для верховой езды, в ярко-полосатых жокейских куртках и шапочках и в почти карнавальной воинской форме—-к ак эскорт английской королевы! (Конный спорт — страсть австралийца, осевшая, видиіѵ^о, в крови его от предков, выходцев из Англии.) Юлька не купила туда билетов — заранее надо, было, и они видели э^о «зайцами», проплывая мимо по воздуху в хлипких креслицах канатной дороги. И глядя с высоты птичьего полета, как бегут по зеле­ ному кругу белые и пегие лошадки, она подумала: что-то есть в этом общее с ее нынешним путешествием — так же кружит она в кольце встреч и эмоций, от ее воли не зависящих. В воротах ярмарки было уже пустовато и мусорно под ногами от всего того бумажно-упаковочного, что сопутствует подобным зрелищам. Посетители растекались, удовлетворенные, к своим машинам. И ей хоте- лось.уйти поскорее от верчения, цвета и грохота. А Пит скулил, что они так и не побывали в «попугайном шоу» (его водили в прошлую пасху), там ученые белые попугаи катаются на велосипедиках и качают воду в ведерочки! Вот уж кто не нагляделся на попугаев, так это Пит! На ее глазах Юлькина мама и его бабушка гоняла их полотенцем с балкона, как воробьев, возмущаясь в русских выражениях, как они, подлые, гадят на новенькие перила! Во вторник, в одиннадцать, Юлька ждала ее у входа в подземный переход к электричке, где-то около конца той самой Теорг-стрит, которую она самостоятельно изучила накануне и от которой теперь, как от «печ­ ки», только и, могла двигаться одна по Сити. Юлька светилась вся своим розовым элегантнейшим костюмом и блеском глаз, оживленных и словно не утративших того радостно-довер­ чивого выражения, что отличало ее в молодости. И лицо ее было не сдав­ шимся возрасту, смуглозагорелым и гладким, как у девочки. (Юлька * К и Ь Ь і 8 Ь — мусор, хлам, '