Сибирские огни, 1985, № 3

Конечно, ее знакомили с председателем и видными членами и руки пожимали — из Советского Союза! А потом всей гурьбой,, как ходят только русские, 'разговаривая на ходу, они пошли по ' чужим газонам, через дорогу наискосок, тоже в клубик, но уже другой национально- і;хи— будет лекция по международному положению, и там больше места. (Собственно говоря, так и живет вся Австралия — сбиваясь в кучки по нациям вокруг клубов своих — большей или меньшей степени комфортабельности — греки с греками, немцы с немцами, и ни 'ш а г а в сторону). , Лекцикі читал генеральный консул СССР в Австралии. Где-то в ином месте, в Москве или в высших сферах дипломатии, был он, вероятно, совсем другим — собранным, деловым, жестковатым, а здесь вышел к столу президиума добродушно улыбающийся, совсем свойский человек, и серый пиджак снял, и на спинку стула повесил — для легкости разговора. И стал говорить с юмором и смешинкой, и той нарочитой простотой речи, с которой принято у нас разговаривать на уровне пионерских встреч. А взрослые люди сидели на тесно составленных стульях и слушали с откровенн'ым вниманием, и руки тянули, задавая вопросы, и така^я серьезная наивность была в этих вопросах, и такая далекость от дей­ ствительности, в которой жила она сейчас, думала и тревожилась. Потому что это было непосредственной угрозой ее миру и ее близким, а для них, которым ничего не угрожало на этом невоюющем материке, просто отвлеченным понятием! И тут она вспомнила, вспомнила, где видела все это, только за окном не душная сиднейская ночь, а Китай в морозной поземке! Харбин после сорок пятого ■года. Собрание местного отделения Общества граждан СССР. Было такое когда-то! Город, разделенный на кварталы и на кружкиа где на квартире у кого-то, где, больше места, собирались по вечерам пожилые и слушали, что им говорят о Стране Советов, в котррой они не были и понятия о ней не имели, и нужно было хоть как-то приобщить их к ней, потому что все они получили в сорок пятом паспорта и числились советскими гражданами. А у молодежи своя организация — ССМ, идейных и пере­ довых, и на стариков своих, в, местных отделениях, она поглядывала чуть снисходительно. Да, но то была закономерность изолированной событиями страны, и те старики, что тянули тогда руку с вопросом,— или нет их уже, или шустро носятся теперь во всесоюзной армии пенсионеров и в делах меж­ дународных разбираются на министерском уровне. А эти? Это же ровес- длки ее — Новогородный клуб. Пристанской клуб и даже Союз молодежи... Почему же повернули они сюда, а не на Целину? Ошибка? Недоверие? Страх или легкость выбора — плыть по течению? И это не «инженеры и жены инженеров», а то, что у нас называют рабочий класс — свои руки кормят. И почему, не пожелав ехать туда, в реаль­ ную Россию, сюда они перенесли с этнографической точностью дух того местного отделения, не столько советского, сколько эмигрантского, с повышенным обостренным умилением перед Родиной. — Почему они не уезжают к нам?— спросила она Лиду, когда они шли вместе после лекции к банкетному столу. Лиду, располневшую с годами, естественно, но все такую же общественницу, оказывается, выпускающую клубный журнал «Дружба»... Собственно говоря, она осталась тем, чем была,— первой на узенькой спортплошадке,— или этого достаточно ей для оправдания жизни? Сложно все это,— говорит Лида.— У многих дети, , семьи сло­ жились — не оторвать. И обжились. Не так просто бросать и начинать все сначала... і — Но мы же смогли! Да, смогли. Все по боку — вишневые кусточки под верандами в модяшуских палисадниках и комнаты, уютные от китайских вязаных шторок, с книжками на полках. Смогли. И родители смоглц, хотя они в