Сибирские огни, 1985, № 3

с к и й ‘институт, до Крымского’ нам близко, по стопочке там пьют», но и работать мог так же, только ты этого не видела, потому что не была с ним на практике на Второй Сунгари, на восстановлении разрушенных Гоминданом мсютов... (у девчонок другая" практика — в Управлении дороги). — Ты знаешь, Ленька лишился зрения, не полностью, но уже не может ездить с партией. Я не знаю точно, как получилось. Какая-то авария в маршруте. Они шли с трассой под Сургутом. Это — на севере, у нас там болота и вечная мерзлота. Кажется, машина с оборудованием ушла под лед, и он помогал вытаскивать... У него жена-«геологиня», и, говорят, теперь они везде ходят вместе, под руку, чтобы не так было заметно, что он не видит, или просто она его лк^ит, наверное... Вот такая судьба. В какой судьбе тебе лучше было бы, Вера, в той или в этой, что сейчас? А твой собственный Левушка? Просто сердечный приступ на скамейке в Гайд-парке. Просто очень жаркое лето было в Австралии, и он еще не определился на работу. Как-то не везло ему здесь поначалу. Характер не тот, может быть... Мимо шли люди, и никто не обратил на него внимания. А возможно, и видели, но не подошли — здесь не при­ нято вторгаться в одиночество человека: «А если ему так нравится?» Вот, оказывается, как у них здесь... Прости меня, Вера, если я все же прикоснулась к тому, что тебе больно... В первую субботу с утра Сашка повез ее по сиднейским бичам. Бондай-бич, Бронте-бич и прочие. Сашка набрал кучу полотенец, позволил ей ехать в ситцевом сара­ фанчике — в угоду ее «российской стыдливости» — и усадил с собой на переднем сиденье, весь источающий доброту, почти родственный Сашка с улицы Железнодорожной (только слегка округлившийся с годами). Восторженная собачка Жужа рвалась ехать с ними, но ее не пустили. — Вы долго не гуляйте,— сказал-а с крылечка Анечка, простужен­ ная, несмотря на теплый климат.— Саша, не забудь, Леле сегодня к пяти в Советскийіклубі Да, как ни странно, у них тут действительно есть Советский клуб! А почти через дорогу — «Русский клуб», что называется — оплот эми­ грации! Ей, как человеку советскому, там делать, конечно, нечего, но в самые стены клуба ее повезут в воскресенье на слет окончивших ХПИ, где по этому случаю снимают помещение ее коллеги по «альма-матер», и тогда она увидит сразу «всех наших», как сказал Сашка. А пока — бичи, бичи, и ничего больше! Океан у Сиднея — могучая синестеклянная масса воды обступает город, словно нависает над ним, проникает в него по каменным щелям (цветом и строением похожим на срез- торта «Наполеон»). В провале щели — белесый язык песка, бич. По краю щели столпились дома и до­ мики островерхие, вывесками и красно-белыми. фасадами повернутые к узкой полоске набережной. Сашка взял на себя роль гида: — Ты знаешь, здесь каждый метр земли стоит большле деньги! Что такое Бондай-бич? Это место, где оседают евреи, которые от вас уехали в Израиль! Где-то по пути, в Австрии, они разворачиваются и едут сюда. Ну, к^му нужен Израиль, на самом деле? Там же воевать надо! Они здесь вертятся во всір. первое время в особенности! Встретил в одной компании даму — ждлуется: «Я в Одессе была товароведом, а здесь, знаете, все руки кислотой разъело!» (на какой-то фабричке — надо же помогать мужу!). Я говорю: «А что вы думали, когда ехали?». Они думали, Австралия — это Земля Обетованная, где все с неба ва ­ лится! На Бондай-стрит стало как в Харбине на Китайской. Кричит