Сибирские огни, 1985, № 3

ваписать хотя бы-, да и где его перевешаешь — тот целинныь5 поток зерна! . Но какой бы несчастной и маленькой не казалась она себе на том току, прикрытая одним звездным сентябрьским небом, сейчас, оглянув­ шись назад, она созндет, что никогда ближе этого не была она к людям, большим по своей сути, и к делу, главнейшему на земле. ...И еще будет одна ночь в степи, теперь уже голубовато светящей­ ся от снега, лет пять спустя, при минус тридцати градусах, когда они вытаскивали из снежной ямы провалившийся автобус на трассе Чу^ лым—Довольное. Курносый желто-синий «пазик» летел к поезду по накатанной ледяной насыпи и упал, поскользнувшись, на повороте, в плотную от сугробов глубину. Все они, пассажиры, остались живы, только встряхнулись маленько, но нужно было спешить к поезду, и все,, как один человек, толкали и вытаскивали автобус, мокрые от пота и в ' снегу по пояс, и мужчины помогали делу крепким словом, естественно, а вокруг стояло такое бездонное и лиловое безмолвие, что можно было задохнуться от ощущения красоты (•только при минус тридцати^ красо^ ту замечаешь не очень-то). Они вытащили автобус. Но теперь он не заводился, захлебнувшись снегом, и тогда они не пошли, а побежали к тоненькой полоске огней в стороне, что должны были означать де­ ревеньку. Потому что стоять на месте при данной температуре равно­ сильно смерти, и вообще нужно было действовать, поскольку все торо­ пились к поезду. И с перехваченным от бега по морозу дыханием она добралась, как припала, к первой двери поселка, и другие с ней вместе, незнакомые, но бедой объединенные. В совсем чужом доме, где стояла сонное сопение детей, хозяева, полуодетые, грели им воду и поили из алюминиевых кружек, и ничего не было в тот момент дороже глотка этого кипятка от людей, в общем-то посторонних. И грели воду для шофера, вернее для «пазика», чтобы вернуть его к жизни. А она стояла, прислонившись спиной к теплому боку беленой русской печьт. и только думала: скорей бы, скорей бы... Скорый поезд на Новосибирск проходил Чулымскую в три часа ночи, и можно было еще успеть на него. И тогда через пять часов она — дома. Там, в тесноватой, но ж ар ­ кой от батарей квартире ожидают ее из командировки и спят вполглаза родители и ребенок, Димочка, теплый колобок в байковой ' пижамке, раскидался босыми пятками по раскладушке. И хотя это — самое цен­ ное, что есть у нее на земле (потому что тогда она уЛе рассталась с Сергеем — из-за этих дорог командировочных, если быть честной), и всем существом своим рвется она к нему, и к скорому поезду, в пер­ вую очередь именно в этом чужом доме, среди запахов мокрой овчины и вещей, приходит к ней убежденность в правильности того, что она де­ лает,— дороги! Строить их, проектировать их, участвовать в проло- жении их — то, чему учили ее в далеком ХПИ, каким же насущным это здесь оказывается! Хотя все выглядит буднично и вовсе не героично. Эпизод на трассе, это тоже одно из мгновений ее высоты! Можно ли и стоит ли делиться этим с Верѳй? Что, кроме ужаса неустройства, уви­ дит в этом Вера — не то чтобы холеная женщина, а просто к иному критерию жизни приученная? ■ Найдется ли у нее, у Веры, три таких мгновения высоты в этой цветущей, но, чужой стране, или только медленное и болезненное вжи­ вание в инородный быт, и корректные внешне люди рядом,^ которые никогда не впустят тебя до конца в свой англо-австралийский круг, и место; ікоторое нужно завоевать, доказывая постоянно, что ты не усту­ пишь этим людям в деловых качествах! И никаких иллюзий причаст­ ности к большим делам и ощущения своего. Зацепиться и выжить. Нужно ли, чтобы Вера открывалась ей в этом? И не лучше ли просто — сидеть рядом над чудесной синей бухтой и молчать?.. , Но есть-еще сокровенное, в равной мере обеим понятное.^ Потому ' что, как ни странно, при всей несхожести натур — такая сдержанная и ровная Вера и сумасбродная Лелька, удивительно одинаково поступи­ ли они в сдмом своем главном — потеряли, потому что не сумели пере