Сибирские огни, 1985, № 3

бо разговор или ситуацию, глубокое знание материала позволяет ему оставаться в рам­ ках реальности. Так, города, в которых бы­ вает герой,— не безликие скопления людей. ' Писатель старается уловить наиболее харак­ терное для них. Мы видим и засаженные каштанами улицы Киева с их памятниками старины, и «шумный Берлин», и «туманный Лондон», и Брюссель с однообразными «узенькими улицами», и «тихую, спокойную Д ен еву». Хороши и пейзажные штрихи, которые не только уточняют время и место действия Революционеры-ленинцы, мечтающие о том времени, когда земля станет для своих тру­ жеников цветущим садом, любят ее природ­ ную красоту. И Ленин, и Мишенев наслаж­ даются видом Женевского озера, прорезан­ ного «лунной полосой», окруженного похожими на витязей в шлемах горами с фиолетовыми снеговыми вершинами. Но красота чужих земель заставляет их с ще­ мящей болью в сердце вспомнить родные места, родные березы. • Несколькими броскими мазками автор умеет дать представление о внешности пер­ сонажа. Вот, к примеру, характеристика го­ родового: «Высокий, чурбанистый, с обвис­ лыми усами на свекольно-полном лице». Язык повести чист и ясен, хорошо передает особенности речи героев, оживлен отрывка­ ми из стихотворений Некрасова и революци­ онных песен. К лучшим сценам относится посещение делегатами II съезда по предло­ жению Ленина могилы Маркса на Хайгет- ском кладбище, с которой Герасим Михай­ лович взял на память горсть земли, а также трогательный лирический эпилог — встреча на саратовском кладбище вдовьі Мишенева и вдовы Чернышевского. Довольно солидная по объему книга А. Шмакова читается .с неослабевающим ин­ тересом и представляет собой большую познавательно-воспитательную ценность. Антонина МАЛЮТИНА Иван Полунин. Таежный туесок. «Советский писатель», 1983. Стихи. ...В его стихах немало грустных строк. Пожалуй, можно было бы упрекнуть автора в известном пессимизме. Но не будем спе­ шить с выводами. «Тот, кто постоянно весел, тот, по-моему, просто глуп»,— заметил о д ­ нажды Маяковский. Так в чем ж е истоки авторской печали?. Лирический герой книги — представитель того поколения, чье детство было опалено огнем самой страшной в мировой истории войны: «В мое обрубленное детство война входила. Без игры». Выходец из небольшого среднерусского села, «где все когда-то на рассвете сгорело вмиг лочти дотла», он снова й снова возвра­ щается памятью в те дни, когда им, детям военного поколения, казался сладким «хлеб с мякинной половой, с картофельным ж о­ мом, ■хлеб, до крови царапавший десна и горло». Д а и после он не стал баловнем судьбы. Короткая, как сон, юношеская любовь, и вот уж е м еж ду ним и любимой встает «не ла­ зурь реки, а десять лет и полоса тумана». , Жизнь забрасывает лирического героя дале­ ко от родных мест — туда, гд» неделями висит над головой «Севером простуженное солнце», где ему киркой приходится «дро­ бить окаменелые пласты». Здесь, в этом су­ ровом краю, он спешит «ухватить за ж ест­ кие рога» свою судьбу, стать ее хозяином. Но не всегда это удается: Везде спешу и всюду отстаю. Ирония судьбы. Да, не иначе. Невесело и его короткое свидание с роди­ ной. Озирая притихшую мазанку, стоящую на косогоре, как памятник минувшим дням, он с необычайной остротой ощущает, что прошлое навсегда «отцвело, отпело, отгру­ стило»; Век прогрессаI Я к нему причастен. Но при виде перемен кругом Сердце разрывается на части: Так скорбит о самом дорогом... Драматизм усугубляется тем, что у героя стихов — болезненно-чуткая, легко ранимая натура: Я уязвим и малым злом. А мне достались испытанья И на разрыв, и на излом. Но не только собственные печали волну­ ют героя. Он потрясен судьбой молодого гармониста, вернувшегося с войны без рук («Не до плясок — беда лиха»). Его трогает испуг беззащитных лесных зверюг («Где пы­ лали вчера снега...»). И даж е осенняя лист­ ва кажется ему «полуживой», т. ’е. одушев­ ленной, страдающей («Лежит листва полу­ живая...»). Порой поэт противоречит сам себе. «Одно­ временно мраку и свету никогда не ступить на порог»,— утверждает он. И тут ж е при­ ходит к противоположному выводу: «А ведь корни извечного зла и добра в постоянном соседстве». Д а, он весь соткан из контрастов — им-, пульсивный и порывистый, мечущийся и мя­ тущийся герой стихов Ивана Полунина. Не случайно одно из стихотворений сборника так и называется — «Контрасты». При из­ вестной сумбурности и непоследовательно­ сти некоторых стихов, они ценны тем, что и в нас будят беспокойство. Но поэт не удовлетворяется этим. Вгля­ дываясь в противоречия мира, он пытается разобраться в них, осмыслить и преодолеть. Это удае’Гся ему лишь после того, как он де­ лает вывод: Сердце лечится Только победой. А победа приходит в боюі Вывод этот может показаться чересчур простым и даж е прямолинейным. Но ведь рождался-то он на наших глазах — в на­ пряженных поисках, мучительных бореньях поэта с самим собой. И стержень сборника мне видится именно в этом — в обретении лирическим героем оптимизма. Оптимизма не легковесного, не усвоенного с чужих слов, а выстраданного и потому неколеби­ мого. Это поистине его второе рождение. «Хочу я быть листом на самой верхней Ьетке, чтоб в сумраке густом меня хлестали ветры!» — с каким-то юношеским задором восклицает он,