Сибирские огни, 1985, № 3

Сложно купить за трудовые рубли все, что нужно для освоения этой земли. По­ чему? Трудно получить право на возрождение неперспективной деревни, на спасение при­ усадебной земли, зарастающей бурьяном. Почему? Трудно доказать некоторым, что боль­ шинство садоводов никакие не частники. Почему?» Однако, прочитав очерк А. Никитина, хо­ чется задать одно «Почему?» и самому ав­ тору, который в конце пишет следующее: «Мы, уж е имеющие садовые участки, счи­ таем работу на них самым настоящим отды­ хом, раем для тела и души. Кому ж е боль­ ше нравится кормить комаров на рыбалке, пальбой из двустволок загонять в Красную книгу зайцев и уток или торчать у телеви­ зора, тот волен поступать как знает». Но почему такая категоричность? По А. Никитину выходит, что тот, кто не состо­ ит в «третьем секторе», лишен настрящего . отдыха, обречен на бесцельное времяпре­ провождение. Или вступай в дачный коопе­ ратив, и тогда ты получишь истинный рай «для тела и души», или «культурно отды­ хай»: торчи у телевизора, забивай «козла», глуши водку на рыбалке и охоте. Третьего не дано. Но так ли это? Мне кажется, в этой жестокой дилемме совершенно игнорируется (а быть может, сознательно игнорируется) такая традицион­ ная, я бы даж е сказал, истинно социали­ стическая форма отдыха, как пребывание в ■санатории. Д ом е отдыха, на турбазе. Рискну сразу задать вопрос; а не потому -ли наши горожане ринулись в массовом порядке «столбить» дачные участия и возводить на них летние домики, что у нас слабо разви­ вается и плохо совершенствуется система культурно-оздоровительных учреждений? Ведь что тут скрывать; достать путевку в приличный санаторий или Дом отдыха в на-; стоящее время — целая проблема. А если еще учесть, что до иных здравниц надо д о ­ бираться за сотни и тысячи километров, что многие местные санатории и Дома отдыха плохо оборудованы и неблагоустроены, ис­ пытывают хронический недостаток в обслу­ живающем персонале, что сроки пребыва­ ния^здесь строго ограничены, а попасть сюда всей семьей вообще практически невозмож­ но — словом, если принять в соображение все эти обстоятельства, станет вполне ясныій и очевидным, почему в последнее время так бурно стал развиваться «третий сектор». Многим горожанам просто-напросто надое­ ло ждать, когда наша служба отдыха под­ нимется на должную высоту, и они стали ре­ шать эту проблему самодеятельным поряд­ ком, создавать собственными силами и средствами свой маленький «рай для тела и души». Спору нет, иные горожане, полу­ чив клочок земли, занявшись огородничест­ вом и садоводством, действительно нашли в • этих занятиях истинное призвание, стали на­ стоящими культурными земледельцами вро­ де упбмянутого А. Никитиным москвича- ►' садовода Гречушникова, чья продукция экспонировалась даж е на ВДНХ. Спору нет, плоды трудов этих земледельцев-любителей, выращенные ими овоши и фрукты составля­ ют весомую прибавку к нашему общесоюз­ ному столу. Все это очевидно, и прав тот же А. Никитин, утверждая: «Горожанин на земле —■это всерьез и надолго». Но очевид­ ным представляется и другое; многие горо­ жане стали земледельцами по нужде, поне­ воле, по той простой причине, что нет других возможностей, других способов радні^ально решить проблему отдыха. Этот момент, кста­ ти сказать, очень точно отображен в нашей «дачной прозе», в том числе и в рассмотрен­ ных нами произведениях. Во-первых, герои их приобретают дачу после немалых сомне­ ний и колебаний, и в отдельных случаях эта «акция» сопровождается даж е семейными скандалами. («Подонок несчастный! . По­ донок!» — кричит в истерике жена Ивана Ганженко, узнав, что муж истратил все сбережения на покупку домика в деревне.) Во-вторых, даж е став полноправными Чле­ нами дачных кооперативов, либо владельца­ ми «вторых домов», наши герои не испыты­ вают особого счастья,, во всяком случае, не торопятся петь гимны обретенному ими клочку земли, как это делает А. Никитин (вспомним еще раз слова о «рае для тела и души»), И не рай они з/есь находят, а неч- . то прямо противоположнбе. «Витюша,— читаем мы у Н. Самохина,— с неожиданной болью заговорил о том, что проклятая дача превратила его в каторжника, в галерного раба, во .вьючное животное, что только по­ следнее кретины могут променять волю с ее облаками, лесами, перекатами, дебрями на фанерную клетку в десять квадратных метров и четыре сотки грязи, утыканной д у­ рацкой клубникой». Вообще таких моментов, когда правда факта, мягко говоря, не вполне соответ­ ствует правде художественной, мы найдем немало при сопоставлении очерка А. Никити­ на с «дачными повестями». И — не буду этого скрывать — я лично в иных случаях склонен больше доверять нашим прозаикам, которые осмысливают дачный феномен глубже и шире, нежели очеркист, вооружен­ ный новейшими статистическими сведения­ ми и экономическими выкладками. К при­ меру, А. Никитин решительно призывает раз­ вивать «третий сектор» в .серьезном, плановом порядке, с лимитами, фондами, с учетом и контролем, с ответственными лица­ ми и организациями. Но вот читаю я по­ весть Н. Самохина и обращаю внимание на такие строки: «Москвичи», «запорожцы», «жигули» пло­ дились в кооперативе, как котята, устоять против этого поветрия было почти невов- можно, и НЭШИ дамы, начав с глухого ро­ пота — вот, дескать, только мы одни тас­ каем все на себе, словно вьючные^ живот­ ные,— однажды поставили вопрос' ребром; пора обзаводиться колесами... Что остава­ лось делать?' Покорно вздохнув, я пошел в Іамоокруженцы. Полез то есть в новую ка­ балу...» Мне кажется, писатель Н. Самохин здесь заочно сгіорит с очеркистом А. Никитиным, наглядно показывает, какими последствия­ ми оборачивается массовое дачестроительст- во. Ведь само собою разумеется: чем больше будет дачевладельцев, тем больше будет и автомобилевладельцев, что в свою очередь повлечет за собою массовое гаражестрои- тельство. А для гаража опять ж е нужны и стройматериалы, и — главное — участок, кото'рый найти и выделить в пределах го­ р о д а -п р о б л е м а куда более сложная, чем