Сибирские огни, 1985, № 3

узнал, что колхоз жильвм не занимался. Само . соёой разумеющимся считалось: хочешь здесь жить и работать — строй сам, а не хочешь — уезжай. И люди уезж а­ ли, особенно молодежь. Сейчас уж е не из села, а в село к ним едут. И хотя колхоз каждый год возводит дома, очередь на жилье не рассасывается ^ д о конца. В ныиешнем году Черная Курьд вырастет аж на целую улицу. Сегодня каждому третьему здешнему жителю нет и тридцати. Приезжают новые люди, получают ключи от квартир, вливаются в колхозный хор. Вы много встречали сел, где — своя му­ зыкальная школа? А здесь — вот о н а— уж е двенадцать лет учит колхозных ре­ бят играть на фортепьяно, на баяне, на других инструментах. Эту школу окончила и его дочь. Баранникову кое-кто даж е недовольство выражал: — Ну зачем ты, Степаньгч, эту «музы­ кальную шкатулку» у нас открыл? Ребята вон повыучились играть — и в культпро- светучилище. А оттуда — тю-тю, и никакой пользы для селаі ■— Не тю-тю, а в соседний колхоз. Там что, не .советское село, что ли? А ты гово-, ришь— никакой пользы! — улыбается пред­ седатель. И кажется ему, что скучное, по-канцеляроки серое слово «соцкультбыт» оборачивается звенящим весенним цем, и .все растет оно, все зеленеет. Всю жизнь, он считал себя честным че­ ловеком. Д аж е мальчишкой в военные годы, когда живот к . позвоночнику при­ растал, Й от слабости — круги перед гла­ зами,— и тогда не пытался как-тр слов­ чить, урвать что-то лишнее для себя. А тут соврал. И кому! Районному руководст­ ву. Не напутал, не ошибся,— именно соврал: намеренно, с сознанием того, что делает. А случилось это вот как. Кулунда,— зона рискованного земледе­ лия. Да почитай, пол-страны в такую зону входит. Нельзя' руководить в сельском хозяйстве и не рисковать. Нет, в общем-то, можно; выполняй все . по команде — и тогда ничем не рискуешь. Если даж е весь урожай погибнет — тебе спишется на плохую погоду,, на объективные трудности. Баранникова это не устраивало. «Рано, рано сеять нас заставляют,— стучала тре­ вожная мысль.— Надо переходить на ^поздние сроки!» Много лет он искал, сомневался, закла­ дывал опытіі и исписывал блокнот за блокнотом — будто и, впрямь диссертацию задумал. Но его волновали не научные лавры. Подсчеты показывали; в -условиях Кулунды только среднепоздний и поздний сев позволит восемь лет из десяти снимать хорошие урожаи. Ну а ■восемьдесят про­ центов попаданий— отличный .результат для здешних степей. < Казалось бы, чего проще: подсчитал, убедился — теперь примени на практике, уходи от общего шаблона. А как уходить, если сверху дают указание — когда всем начать сеять и когда всем закончить? Слов­ но производственная гимнастика под команды из радиоприемника. В свое В'ремя Баранников получил впол­ не наглядный урок. Шло районное агро- аомическов совещание. Все гладко, при­ вычно. И тут поднялся один агроном: «А я буду сеять поздно!» Отстоял свое право. , И промахнулся, остался к осени без у р о -. жая. Попал, видать, в тот неудачный год,, которых всего два из десяти. , После этого ему стреляться было впору: года три подряд при любом случае напоминали, •кивали насмешливо; «Вот, смотрите—;ум-. ней всех оказаться хотел — и сел в лужу!» Баранников знал; теперь ему уж е просто не позволят «повторять ошибки» того аг­ ронома. Решил грех на душу взять: напра­ вить в район «липовую» сводку и рапорто­ вать: «Мы отсеялись!», когда еще и не начинали. Приходилось переламывать себя, и на душе становилось гадко, но это был единственный способ доказать свою право­ ту. «А будут результаты — тогда и вы­ ступим с открытым забралом!». Что ж е д о принципиальности — бесприн­ ципней было бы продолжать сеять по команде, слыть «примерным»,, а свои расче­ ты, убежденность, в конечном счете — пользу для страны оставить под спудом послушания. Понимал председатель: если проімахнет- ся — как тот агроном— тогда уж началь­ ство дознается про его «паіртизанщину», и пощады не жди. Но иначе коммунист Баранников не мог. Десять раз, сто раз перепроверял он свои вычисления и графи­ ки. И цифры, и интуиция подсказывали: надо рискнуть! Й он «пошел на Грозу». В общем сняли они тогда около двадца­ ти центнеров с гектара — почти вдвое больше,* чем те, кто сеял «как положено». Приехал в Черную Курью тогдашний пер­ вый секретарь райкома: «Что за чудо такое, не напутали чего а сводках?». Нет, 'не напутали: вот он, хлеб — в валках ле­ жит.— полновесный урожай, чуть яе вдвое больше, чем у соседей. Тут Баранников и признался; это поле засевали первого июня, это — четвертого... Райком поддержал его инициативу, и вслед за «Новой семьей» весь район стал переходить на новые сроки сева. Вскоре после этого заглянул к Баранни­ кову председатель одного из соседних хозяйств. Поговорил о том о сем, потом, хитро улыбнулся, подмигнул: — Ловок ты, Алексей Степанович, ловок! С ходу — и в дамки! Победителей-то, как говорится, яе судят, так? И прищурился, посерьезнел; . — А если б не победителем оказался — тогда что? Партбилет — на стол? Ты ведь не кого-нибудь, руководство района обма­ нывал. Это что ж е выходит, если по-офи­ циальному,— нарушение • партийной ли­ нии? Ты еще молодой, вот и загорелось вперед выпрыгнуть. Есть у нас, между прочим, председатели постарше, поопытяей тебя. Так вот, кое-кто из. них — нет, я не про себя, ты не дум ай !— тож е понимал, что попоздней сеять лучше бы, Да вот не лез, понимаешь, поперек батьки в пекло. И опять улыбнулся — ласково, безмя­ тежно. Баранникова как огнем обожгло: — Обманывал я, это ты верно сказал. И партбилетом рисковал, тоже верно. А партийная линия в сельском хозяйстве одна — дать . народу урожай побольше, , другой линии не знаю. Я так считаю: тот партийную линию нарушал, кто слыл