Сибирские огни, 1985, № 3

Гёнке целой вечностью. За это время он успел несколько раз умереть и воскреснуть и, когда минометный обстрел прекратился, не сразу пришел в себя. Оцепенело сидел в воде и, тупо глядя на красную россыпь искр, падающих с аспидно-черного неба, чувствовал себя как в дурном сне. Медленно приходя в себя, не без усилия сообразил, что видит догораю­ щий осветительный снаряд, что пытка кончилась, и пронзительно острая жалость к самому себе охватила его. «Гады!'От гады!» — покривился он и подрагивающей рукой, как по живому, провел по бревну, измочаленно­ му пулями и осколками. Немало труда ему стоило, чтобы заставить себя плыть дальше. Все его тело, намокшая шинель, ботинки страшно отяжелели, а Задубевшие в холодной воде руки были как деревянные и плохо повиновались. И все же он плыл. ПлыЛ, неотрывно глядя на проступавшие уже довольно чет­ ко очертания правого берега, высокого и крутого, и ему очень хотелось закричать, как-нибудь подать знак, чтобы его заметили свои, узнали, как ему тяжело, и пожалели, посочувствовали. Ой не подозревал, что свои, как с правого, так и с левого берега, не­ отрывно следили за его переправой, уже два раза мысленно похоронили его и теперь, после минометного обстрела, не думали, что он жив. , А он жил, двигался, и берег, казавшийся ему чем-то вроде земли обетованной, все больше приближался. Одиссея его, казалось, подходи­ ла к концу. Он мог бы уже считать свою задачу выполненной, но солдат­ ская его фортуна^ точно затем, чтобы зло посмеяться Над ним, под конец подбросила ему еще одно испытание, едва ли не самое страшное из всего пережитого. До берега оставалось метров сто, как вдруг натянулся кабель и стал мешать ему плыть. Он потянул его •на себя, но тщетно. «Что за чертовщина?» — оторопел Генка, пока еще не совсем ясно пони­ мая всю глубину возникшей опасности. Лишь интуитивно чувствуя ее, он собрал все силы, какие еще в нем были, и стал неистово дергать кабель. От резких движений его стянуло с бревна, и он чуть его не упустил. Су­ дорожно ухватившись за него, продолжал тянуть кабель, а он по-преж­ нему не поддавался. «Да что ж это такое? —- чуть не застонал Генка.— Неужто зацепился за какую-нибудь корягу и запутался? Но ведь тогда труба. Все его труды, все, что он пережил, чуть* не затонув в Днепре, все рухнет прахом. Пойди найди этот чертов зацеп». Как ни холодна была днепровская вода, как ни закоченел в ней Генка, но при таких мыслях жаром охватило его голову. Он затравленно оглянулся на берег, откуда неслась частая пальба (наши стрелки прикрывали приближавшегося к берегу Генку огнем), и у него предательски непрошено вырвался вопль; — Ма-а-маІ Этого он потом никак не мог себе простить. Всякий раз при воспо­ минании о том, как он, будто сопливый пацан, стал звать мать, у него з а ­ горались уши и он начинал сердито шипеть на себя. Досаднее всего бы­ ло то, что переполох оказался зряшным. Как стало известно позднее, оказия с кабйіем произошла из-за того, что снаряды засыпали окоп с те­ лефонисткой Кирюшиной, и, понятно, нужно было время, чтобы ее отко­ пать. Но откуда было Генке знать об этом? В его представлении случив­ шееся было равцосильно катастрофе. В самом деле, кому бы он был нужен, если бы добрался до правого берега без кабеля? Уж лучше было затонуть под огнем, уйти на днепровское дно, чем оказаться живым в та ­ ком отчаянном положении. И Генка, познавший в те жуткие минуты, что в жизни бывает нечто страшнее смерти, именно так и думал, пока кабель, к великой, прямо-таки одуряющей радости его, не стронулся с места и вновь свободно не заскользил следом за ним. Остаток расстояния до берега он преодолел, чувствуя себя так, точ­ но он был ненормальный. Он смеялся, радуясь, и в то же время его души­ ли слезы. «Обошлось, обошлось»,—твердил он. ■ На берег выбрался, качаясь, как пьяный. К нему подбежали солдаты. • ■ , — Обошлось,— точно в тумане видя их, прохрипел он и пластом сва­ лился на песок.