Сибирские огни, 1985, № 3

Им’достаточно было ста двадцати. Эти сто двадцать метров они пре­ одолевали два часа. Метр в минуту. Бойцы прикрытия, сидя в разных концах траншеи, постреливалй те­ перь в сторону друг друга осветительными ракетами, отчего тени от каж ­ дого торчащего на нейтралке предмета — камня, ошметьев мха, обгоре­ лого ствола карликовой березки — скакали по земле, ерзали туда-сюда, скрадывая всякое истинное, живое шевеление. Они улеглись в какой-то неглубокой выемке,— кажется, свежей воронке: отвратительно пахло сгоревшим толом,— плотно, с головой накрылись плащ-накидками, на­ бросав сверху горстями, землю, куски мха, всякий травяной' мусор. Бро­ сили несколько камней, чтобы накидок не подняло ветром, который дует туг, на высоте, с особенной сило'й. Теперь оставалось только ждать. Прошкин, глубоко вздохнув, затих. Пришел он с пополнением неде­ ли три назад, от его медлительной крепкой фигуры, в ямках оспин туго­ скулого лица веяло надежностью. И когда комроты спросил у Федора, кого бы он хотел взять себе в напарники, он указал на Прошкина. Холод забирается под телогрею — того и гляди посыплет снег, ниче­ го удивительного: сентябрь. Федор слышит плечом тепло рядом крутого, бугристога плеча, но тепло это его почему-то не греет. Он отгоняет лезу­ щее в голову подозрение, понимая, что только расслабляет себя, ни к че­ му сейчас это, лучше о другом. Стал думать о сыновьях — Василии и Славке, о младшем, Бовине, который родился без него и которого он те­ перь уже и не увидит. Только обводы с крохотных ладошек в письме ж е ­ ны подтверждают реальное существование его третьего сына. Лютой тоской стиснуло сердце... Нет, об этом сейчас тоже не надо... Он Достает из карманН телогреи две галетины, одну протягивает Прошкину. «Ешь». Тот молча берет сухую, как подошва, плитку, оба с тихим похрумкивани­ ем начинают грызть: еда успокаивает... Галеты съедены. Прошкин замирает, как будто его рядом и нету. До рассвета Далеко. Федор утыкается лбом в сгиб локтя, мозг его туманит тягучая нервная дрема. ...Как он ни остерегался резких движений, чтоб не расшевеліЧь воз­ никшую посреди груди боль, она, подлая, подступила. Небо за рекой, от­ полыхав, поблекло, и тут же выкатилось из-за горбов солнце. С неути­ хающей болью в груди, напоминавшей раскаленную в ребрах струну, он встал, спустился в чашу карьера. Пошел, спотыкаясь, по своим следам, заметным на кучах гравия. В кабине экскаватора по-прежнему никого не было, это огорчило его; от мужской помощи он бы сейчас нё отказался. Преодолеть вторич­ но насыпь, полагаясь только на собственные силы, ему вряд ли удастся. Но он ошибся. Подъем он преодолел — на четвереньках; а спустился с противоположной крутизны уже сидя, помогая при этом себе руками. Крепкий диагональ штанов с честью, кажется, выдержал это малопоч­ тенное в его возрасте передвижение. Только вот встать не мог — так и си­ дел внизу, под насыпью, крепко зажмурившись. Журчала у самых ног река, постанывали кулички, далеко по берегу слышались — (іли ему казалось? — детские веселые голоса. Речная гладь ударила в веки солнечными зайцами, розовый дым наполнил небо, и он, понимая, что солнце тут ни при чем, вздрогнул, открыл испуганно глаза. •...Красная сигнальна>я ракета, рассыпаясь искрами, угасала в про­ мозглой черноте ночи. Рядом Прошкин, с головой укрывшись накидкой, бормота.’: что-то неразборчивое. Федор прислушался, какие-то смутные слова; то ли во сне, то ли молится... От ранца с баллоном щёмило в ло­ патках, тугюй шланг с наконечником брандспойта давил под бок, перевя­ занная нога , болезненно затекала.. Он заворочался, ложась поудобнее.