Сибирские огни, 1985, № 2

рухе, а сам руки умыл. А зима прянет? И будем- с нею вдвоем глаза на окна пялить: да не замерз ли, да не утонул, не случилась с ним какая оказия? Одна будет думка. — На зимник могу забраѣь,— накалы вая вилкой махонький гри­ бок, попробовал рассмеяться Игорь. ^Н аталье Петровне такой он, ладный да домашний, чуть смущаю­ щийся, больше по душе. Но ворчит, ворчит в избытке материнских чувств Н аталья Петровна, выговаривает: — Так уж не на зимник, уж в летучке своей и состряпай нам кле­ тушку. И будешь напоказ выставлять, какая у тебя походная семья. — Семья семьей, а работа работой,— пожимает плечами Игорь. Эта щ-о простецкая философия Натальей Петровной не принимает­ ся. Она качает головой с хвостиком седых волос на затылке, угрожает: — Узна.ещь, когда Маша уедет, локти-то пообкусываешь. Ребята и сын улыбались сочувственно Н аталье Петровне и не осуждали ее за болтливость. Степушке нравилось слушать ее, будто слушал наставления матери перед собственной большой дорогой и хмы­ кал вежливо, не ж елая расстраивать принятым решением. Пришла с дежурства Маша. Выступила у порожка из тяжелых резиновых бахил, скинуЛа плащ на суконной подкладке. Маленькая, узкоплечая — подросток с большущими' черными глазами, которым все предельно интересно и все восторгает. Подбородочек твердый, щеки полные, будто распухли. Маша дула на синие пальчики, поджимала под себя , то одну, то другую ногу в белых шерстяных носках. • Н аталья Петровна шлепанцы ей подвинула, взяла кулачки в свои ладони, растирая их, загляды вала невестке в лицо: — Холодно уж так? Д а какой еще холод? И посине-е-ела! Маша тянулась к ней худеньким тельцем, улыбалась виновато: — Дежурство трудное, прям с ног сбились.— Объявила радост­ н о :— Двойня у насі — Ишь ты, отличилась какая-то! — воскликнула Н аталья Петров­ на.— Д аж е двойня, смотри-ка. — Первая притом,— весело говорит Маша.— А всего за дежурст­ во шестеро. . — Д а ну! — так же хорошо улыбается Н аталья Петровна.— Уро­ жайно. — И только один мальчик. Девочки, девочки, да крикливые! — Невесты,— с гордостью сказала Н аталья .Петровна.— Не век из чужих краев завозить. С появлением мблодой женщины изба Дерновых- преобразилась. Вместо простеньких занавесок на окнах теперь двойные длинные што­ ры, обновилась кухонная мебель, исчезли широкие лавки и вокруг стола красовались стулья с гнутыми спинками и пухлыми синими верхами. Стоявшая на комоде радиола теперь стояла на- ножках в углу и на ней рдел куст осенних листьев и ягод. И лишь в проеме меж окон- по-прежнему висело потускневшее зеркало в рыжих разводьях, с льня­ ным полотенцем в петухах, а по бокам портреты: с одной стороны — Н аталья Петровна с мужем, с другой — Игорь в матросской бескозырке. Н аталья Петровна и Маша уселись за стол, и нет им дела до муж ­ чин, у них свои женские секреты — посмеиваются, перешептываются, крепко спаянные этими перешептываниями. Маша прихлебывает го­ рячий супец осторожненько, жмурясь, едва касаясь сложенными в тру­ бочку губами расписной деревянной ложки, такой огромной рядом с ее маленьким ротиком. И нос у нее маленький — едва приметный бугорок. И лоб узенький. Но щеки — краса! Щеки — спелые помидорины. Н а ­ ливаются соком, пламенеют все ярче. Тонкая шея гнется под их т я ­ жестью, и серьги длинные золотые дзинькают в ушах, высокая прическа раскачивается. И больно Степушке смотреть на нее — так неуловимо похожа она на Галку...