Сибирские огни, 1985, № 2

Вода! Вот и вода: уперлась всей мошью бесконечной струи в л едя­ ную загородь, давнула на пределе жизни или смерти, и пошла поверху, потекла на свободе. Дорогой ценой добыто, но добыто. И будто радост­ но Степушке за нее, победившую стужу, и тревожно: а далеко ли уте­ чет она во льдах, лишённая своего нехитрого земного ложа? Вдали меж деревьев, в желтом квадрате окна, мелькают взлохма­ ченные бородатые фигуры, гуляют... » Мысли Степушкиной нужен простор, и она будто бы вылетает из мрака теснин, но там , куда она вылетает, оказывается неохватная и хо­ лодящая грусть. Нет ей хода, словно в капкане. Привязана к ненавист­ ному балку, в который все одно когда-то возвращаться. Там даж е Семка... Закатился в свой угол, мякает телушкой. Все, все, как один. Хмурики! Мразь! Дерьмо! Уж лучше бы с Б о ­ рецким на прииск... Глыбами холодными ложится тоска на взбудораженные чувства, точит, гнет,, ломает. Не уйти от нее, не стряхнуть, как можно стряхнуть усталость, — Степка-а-а! Хватит мерзнуть, Степа-ан!— переминаясь у балка, кричит Петелин. В голосе его слышится тревога. Степушка чуть пошевелился и снова затих... «Дрянь, дрянь ты, Петелин, в глаза это теперь могу сказать»,— думает Степушка, но, странное дело, должной обиды в нем нет, образ мастера в его воображении по-прежнему солидный и внушительный, каким и успел сложиться. Ведь любит своё дело, уважителен с рабочими... Д аж е с Назаркой Храпченко. Ни разу Степушка не слышал,, чтобы он позволил себе н а­ кричать на кого-то. Порою кажется, что его и нет рядом, что все на линии делается само собой... Сплошные противоречия. Что же происходит с ним? Ведь и там, . на вокзале, пришлось чем-то поступиться... Это что же, всю жизнь толь­ ко и делать, что чем-то поступаться? Холодно Степушке. Невыносимо холодно. Но не от того, что холод­ но вообще, а от того, что неладно на душе. Это внутренний сумасшедший холод. Это окончательный разлад в самом себе. Конец всему хороше­ му, чем он жил. Не вскочишь ведь, не закричишь: не хочу! Не хочу по-вашему! Хочу иначе!.. Звуки в разряженном холодном пространстве четкие, резкие. Слышно: Петелин в пристройку вошел, разговаривает с Романом, ласкает лошадь, что-то бормочет ей. Бадья с овсом брякнула — подвинул, наверное. Съежился Степушка, ждет чего-то. Хруст рассыпчатого снега приближается к вздыбленному над обры­ вом корневищу. Дышит Степушке в затылок мастер, и шуршащий пар обтекает росо^ машью шапку. «Не обернусь. Стой сколь влезет, не обернусь». , , Петелин сам обходи 7 его. — Поди в балок, Степка,— говорит строго.— Поднимайся, пока силком не подняли. Луна падает на часть его лица и фигуры. На клоуна похож Пете­ лин: половина черная, половина светлая. Мутный глаз кажется уко­ ризненней высветленного. Буравит, буравит Ствпушку из-под рыжева­ той брови. — Кому сказано? — повышает голос мастер.— Схватишь собача- чий насморк, и спиртом будет не отходить. Вставай! — Я не спирт приехал жрать. Понятно? — кричит в бешенстве Сте­ пушка.