Сибирские огни, 1985, № 2

Вниз, в узкий и влажный распадок уходили древесные ступеньки. — Смотри не поскользнись!— и впервые на этом континенте н ача­ ла она погружаться в зеленый сумрак и душную сырость субтропиков. Густое сплетение растений и первобытный каменный хаос. Стволы, •такие огромные, что корни их черпали влагу где-то в глубине ущелья, узлами лиан перетянутые, в зеленой мохнатости мха, да еще что-то ползучее, как плющ, спадало с них складками и- перекидывалось на скалы, скользкие от сочившейся воды. Папоротники-деревья. Рядом с их знакомыми, но в десятки раз увеличенными ветками она чувствова­ ла себя «Дюймовочкой». Многоствольные гиганты, с корневой системой в рост человека, похожей на чудовищное сухожилие, на поверку оказы ­ вались элементарными фикусами,- только в своем доисторическом обличии. Можно поверить, что Австралия — кусок райского сада, кото -1 рый бог по рассеянности забыл на земле! Радостно и жутко было ей в этих недрах, где пахло прелью и тем неповторимым пряным настоем горных лесов, что памятен ей. Маньч­ журские сопки вначале («Помнишь?»— сказал Андрей). А потом Крым, Джуджидский водопад, дым от костра перед палаткой и грохот воды рядом в каньоне, туристское лето... Это уже разделяло их с Андреем — вся ее в России прожитая Жизнь, о которой он не имел понятия... И наконец то, ради чего они-шли в эту преисподнюю,— каменный свод, как мостовая арка (отсюда и название «Натурал бридж»). Свер­ ху в пролом земляной коры устремляется вместе с солнцем белый в сумраке столб воды и растекается подземным озером в пещере. Потом, дальше, он снова выбежит в распадок — поить деревья и травы , но здесь, в колдовском мире подземелья, была словно остановившаяся в каменной чаше темная и непрозрачная вода. ' — Хочешь искупаться?— сказал Андрей.— Я всегда плаваю здесь, когда приезжаю. Пойдем, Давай руку.— И она пошла за его рукой с камня на камень, по острым ребрам, осклизлым от подземной плесени, так легко, в своих японских тапочках на поролоне, в цветастой юбке, и белой обтяжной майке, по здешней моде, словно опять стала молодой, как некогда... Он сложил на камень полотенце и одежду. Ровная, плотная на вид вода расступилась, и пошли по. ней серебром отсвечивающие складки. Вода была ему чуть выше груди. «Прыгай, не бойся, я тебя поймаю»,— и она сползла осторожно на край последнего камня и, еще держась ру­ ками за его гребень, опустила ноги в воду, прохладную, но не остужаю ­ щую, словно ее подогревало внутреннее тепло земли. Он протянул руки, и она скользнула в эти руки и в воду, как в колодец. Одно мгновение стояли они так рядом в воде, когда руки его то ли поддерживали, то ли обнимали ее. Потом она отодвинулась и поплыла, раздвигая поверх­ ность светлыми, почти светящимися в воде руками. Но одного этого мгновения достаточно было увидеть: он смотрит на нее прежними, с улицы Железнодорожной, глазами. А потом был день, ослепительный и теплый, когда он фотографи­ ровал ее через пропасть на каменном краю водопада. Вода низвергалась с шумом, прозрачными струями, и вздрагивал камень, на котором она стояла, и ей казалось, что вот-вот ее снесет вниз, в тот провал, где они были с Андреем только что. А вокруг — утесы из белого камня, увенчанные сероствольной, голубоватой расти­ тельностью. ...И опять идут пейзажи сельской Австралии — мягкие увалы под синим сияющим небом, купы кудрявых деревьев, среди яркой зелени пастбища, похожие йа ветряные мельницы вертушки на вышках — так у них здесь качают из глубины воду. И, конечно, изгороди. Вначале она просто не замечала их, видела только горы в лесах и красоту земли, такой привольной и благодатной... Изгороди — колючая проволока на столбиках — умело прятались в придорожном кустарнике, пунктирными ниточками рассекали склоны от вершины до подножья на равные квадраты . А' потом стала замечать.