Сибирские огни, 1985, № 2

и таким леденящим потянуло на нее здесь от этой старины, кото­ рую там , у себі! доМа, слушаешь как милые романсы и только, но здесь, здесь это звучало по-другому, как осколКи потерянного, и .он а очень остро ощутила это. Так слушали это они, сидящие за столом. И так слушал Андрей, хотя его никто не вынуждал терять этоі — Кто эти люди?— спросит она у него потом, в ’машине. Те, кто не вернулся после плена из Европы, и те, кто перебежал во время войны какими-то образом... — Один из Ленинграда, один — инженер из Запорожья... , Вот оно как, оказывается. Ей стало неприятно, что Андрей с ними... Хотя к акая разница, как ты отказался от своей страны. Важен резуль­ тат — все за одним столом. И то, о чем они говорили почти всю преды­ дущую ночь, тоже не меняло ничего, перед этим конечным ре­ зультатом... Они проговорили с Андреем часов до трех утра, внизу, в той большой комнате рядом с гаражом , что*в австралийских домах служит биллиардной или баром для гостей-мужчин, во всяком случае, помещё- ние, где можно сидеть, нё нарушая порядка верхних мягких комнат. Кирпичные стены оставлены в своем первозданном виде. Вертится на проигрывателе русская пластинка, русские книги стоят в .ш кафчике — Толстой и Есенин рядом с Солженицыным... Д а, Солженицын при пол­ ном комплекте Нью-Йоркского издания — всюду в домах она видела этот посев ненависти. У одних — просто, почему же не почитать, когда такой шум вокруг него, у других — как оправдание их пребывания за границей. — Ты пойми, ничего этого у нас сейчас нет!— говорила о н ^ — Я не верю!— горячился Андрей.— А что они сделали с Гришей? Гриша был старшим братом Андрея и служил в Асано'. Но он не был корнетом, как Гордиенко или Бернинг, он был рядовым, забран ­ ным без спроса и желания, чистил* коней в отряде на Второй Сунгари и терпел оплеухи своего и японского ефрейторов. И может буть, его не забрали бы, как корнетов в сорок пятом, когда пришла Советская Ар­ мия, если бы не одно обстоятельство. Девушка, которую он не любил, потому что имел другую невесту, пошла в комендатуру й сообщила, что он якобы из тех, что ходили диверсантами «на ту сторону» при япон­ цах. Д ействовала она по принципу женской н е н а в и с т и ^ е с л и не мне, то и не тебе! Время было такое, что этого было достаточно. Гриша не вергіулся... — Я не прощу несправедливости! — фактически это и было един­ ственным, что Андрей имел к Советской власти. И еще одного он не мог простить, по-видимому... Того, что случилось с ним... — Ты не знаешь, я же уходил в Союз в сорок шестом, и меня вер­ нули обратно! Помнишь, было такое поветрие — когда ушла Армия, стали уходить пешком на Родину через границу? Кто-то переходил, и мы больше ничего о них’ не знали, кого-то возвращали... Д а, она хорошо знала это, потому что так уходил Юрка, и его тоже вернули, и потом он рассказывал ей про сутки на советской земле, на' погранзаставе, как он плакал от отчаяния. Но так было с Юркой, и он успел обернуться за зимние каникулы. — Так вот, меня вернули. А пока я ходил туда и обратно. Седых выпер меня из института. Помнишь нашего директора? А что я тоже учился в ХПИ, не помнишь? Недолго, половину семестра. Ты уже носи­ лась где-то в верхах — второкурсница, а я только поступил, когда вы­ дался такой случай,— уйти в Союз. Мы же не знали, что с Гришей. Д у ­ мали, все выяснилось, и он просто где-то работает. У меня была мысль, что я найду его. А Седых вызвал меня в кабинет и выпер за пропуски лекций. Ему наплевать было, что я уходил не куда-нибудь, а на Роди ­ ну! Потом отец меня к себе в депо устроил. И я уже не хотел ничеію _ і _______ ' Воинские отряды, предназначенные для действия на случай вторжения в СССР, куда японцы насильно забирали русскую молодежь призывного возраста.