Сибирские огни, 1985, № 2

ане). А пляж почти пуст, вернее, он просто огромен и способен вместить половину человечества! Пройдет дочерна загорелая пожилая пара с собакой; молодая мама в бикини лежит под таким же зонтом с малень­ ким и не мешает ему лазить в волну; старички, сухощавые, сморщен­ ные, словно их^ специально сушили на солйце, ловят удочками рыбу со скалы, похожей на парусник. Осень. День будний — -дети в школе, ■студенты на лекциях. Белые птицы круж атся над океаном и садятся на ег(5 качающуюся поверхность стдохнуть. Андрея они нашли в первый же вечер по приезде, когда вещи были разложены , океан порядком потрепал ее и заставил хлебнуть соленой воды для начала, а солнце ушло за горы и ' на пляже стало нечего делать., Л и за собралась мигом, а .ей пришлось надевать парадное платье балахоном, чтобы не уронить Россию и Сибирь перед заграницей! Ан­ тоша остался дома смотреть «тиви»,-пока это его главная и единствен­ ная страсть. И Гаррик вывел машину из тихой заводи Каррамбина на артерию — к огням, движению и сверканию. Андрей жил ближе к горам, в стороне от магистрали, и они долго блуждали в переулках, высвечивая из темноты куски травы у обочины и кусты, перистые, как пальмы. И спросить не у кого — все сидят в за ­ перти, только номера, словно светлячки, на фасадах. А тротуаров здесь вообще нет одна узкая проезжая часть й подъезды к гараж ам . З а ­ чем? Никто не ходит пешком, а по чужим луж айкам тем более не положено! Захрустел под колесами белый гравий, звоночек брякнул в глуби­ не дома. Дверь отворил крупный мужчина, седой и сутуловатый. Она стояла перед ним в- освещенном холле с лесенкой из полированных досточек, убегающих наверх, и шкурками кенгуру вместо половиков, смотрела на него и не узнавала. И он тоже смотрел и не узнавал, мо­ жет быть, от внезапностЪ появления. — Неужели Л елька Савчук!— крикнул он и заулыбался. И тут словно серая фотопленка стала проявляться на глазах у нее, и лицо проступало из глубины, знакомое, но забы тое,'и не было больше седины и всего налета лет. ...Она шла из института, а он стоял, облокотившись на забор свое­ го палисадника, и смотрел, как она идет, и улыбался мальчишескими круглыми глаза.ми. И он был, видимо, после смены в своем паровозном депо, потому что не снял еще синей казенной куртки в пятнах, а она шла, сверкая двумя рядами медных пуговиц на тужурке и двумя золо­ тыми значками на бархате воротника — скрещенные ключ и молот, в белых тапочках на резинке, в белой английской блузке. И юбка в ск лад ­ ку колебалась вокруг колен ее, как кринолин. И вся она полна была гордости, от сознания своего студенчества и значительности от прігнад- лежности к передовой молодежи мира. И своей молодостью. И той не­ объяснимой музыкой стихов, записанных и незаписанных, что бродили в ней постоянно, мешая сдавать зачеты по сопромату. И может быть, от стихов этих, присущих ей, как дыхание, она всегда летела словно на вершок над землей в своих белых спортивных тапочках, не успевая вглядеться в окружающих. Он так и скажет ей потом в горах, по пути в «Н атурал бридж»: «Ты все ходила мимо — одна и с ребятами из ХПИ, а меня не виде­ ла...» Д а нет, она видела — глаза синие, с ободком, но она считала тог­ да, что любит Юрку... ’ ^ н жил тоже на улице Железнодорожной, только в казенных' красных домах,- постройки КВЖДі и,, пробегая утром на лекции, она замечала иногда, как он помогает отцу в палисаднике или пьет чай с сестрой на веранде. А знакомы оНи не были, потому что кружились по разным орбитам, у нее — свой институт и ССМ, у него — клуб узла, железная дорога, которая в те времена была уже Китайско-Чан­ чуньской. А матери их встречались в политкружке местного отделения об