Сибирские огни, 1985, № 2

не растолстеть!), и говорит о семейных событиях пятидесятилетней д а в ­ ности— что было после них, тетушек, в том городе Харбине, откуда они уехали совсем молодыми девушками, и как живет теперь в Сибири их старший и любимый брат Константин. Она рассказывает про отца что-нибудь веселое, как он загорает на Обском море’ в свои восемьде­ сят с лишним и как танцует на вечерах в домах отдыха, куда ездит в зимние пенсионные сезоны регулярно. Тетушки восторгаются его бод­ ростью и энергией, д а еще в таких страшных климатических условнее; подумать только — мороз сорок градусов! Д л я Австралии, где самое холодное зимнее время — плюс семь, такие минусовые температуры про­ сто невообразимы. Дом тетушек легкий, деревянный, из ребристых досточек, как боль­ шинство старых доімов в Врисбене, выкрашен белой краской и, как у нас говорят, в двух уровнях — верхние комнаты выходят в садик, ниж ­ н и е— прямо в переулок, узенький и горбатый. Ниже по переулку, как уже было сказано, живут канадец и «аборидженс», выше — сухощавый шотландец, который постоянно стрижет Свою траву и жж ет сухие листья. Тетушки сообщили ему, что у них гостья из России, и теперь он непременно раскланивается с нею й говорит что-то, по-видимому, доб ­ рожелательное. На этом добрые соседские отношения заканчиваются. Зайти в дом запросто здесь не принято. Вуллонгабл — старый район Брисбена, где селились первые из русских в Австралии, и потому не удивительно: пойдешь вниз через м а ги с тр ал ь—православный собор, маленький, дощатый, но собор все- таки; пойдешь вверх по переулку — Серафимовская церковь. Надо ск а ­ зать, смотримся она как-то неуместно на этой белой от зноя улочке в ряду дощ атых иностранных домиков, рядом с готической кирхой, ниже шпиля которой и висел в первую ее ночь здесь перевернутый месяц. В столовой у тетушек, как и всюду, мягкие от.,паласа полы. А все остальное — как в нормальной русской Квартире дореволюционного пе­ риода: ламп адка горит перед иконами и висят на стенках семейные фо­ тографии, в том числе того деда Савчука, что уже на ее памяти уезж ал в сороковом году из Харбина в Австралию. В девяностые годы прошлого века дед Савчук, тогда еще рослый, чернобровый хлопец с Черниговщины, уезж ал с Украины на Дальний Восток, на заработки. Ехал с другими такими же парнями, весь б а гаж которых состоял из деревенского деревянного сундучка, через Одессу, пароходом «С та­ рая Москва», и если не вокруг Африки, то вокруг Индии — определен­ но. Три месяца валялся в трюме на нарах, мучился морской тряской и взирал с изумлением на бездонные хляби океана. (Все-таки он был очень молод тогда, как ее теперешний Димка, д аж е ‘ еще младше). А путешествие это считалось по тем временам д аж е комфортабельным, потому что его родные дядьки ехали на Дальний Восток год на телегах по всему Московскому тракту, поскольку железной дороги через Си­ бирь тогда еще не было. И Савчук ехал, завербованный на постройку этой дороги, только с дальнего ее конца — от Тихого океана. От Владивостока Савчук іііел с изыскательской партией на Ни- кольск-Уссурийск, копал шурфы и носил рейки поначалу, а затем , ви­ димо, постигал и кое-что большее в дорожно-строительной профессии, цепким своим мужицким умом. В городе Уссурийске встретил он в го­ родском саду Марусю — барышню с толстой косой, кружевной воротни­ чок вокруг тоненькой шейки, завитки темно-русые на висках (смотри семейную фотографию), а глаза продолговатые и золотисто-карие, как у тигренка, которого привезла партия из тайги. По-видимому, и. в те времена бывали внезапная любовь и отъезд на трассу из родительского дома, как во времена нашего БАМа. Одним словом, Савчук женился и увез Марусю на тот очередной будущий разъезд, где тоже тогда ничего 22