Сибирские огни, 1985, № 2

искусственно «выпрямить» путь Клюева, В. Дементьев многое уточняет в трактовке его строк, опровергает устаревшие оценки, убедительно демонстрируя их предвзя­ тость, показывает то, что и сегодня в сти­ хах Николая Клюева созвучно нашему времени. Другими словами, критик, по существу, заново открыл поэта для многих читателей; явление Клюева — прекрасное доказательство поистине фантастической одаренности народа-языкотворца. Плодотворность такого — бережного, вдумчивого, чуткого по отношению к худо­ жественной ткани ' произведений — подхода подтверждается и очерками о Сергее Есе­ нине («Златоцвет»), о Николае Тихонове («Лики времени*.)... Впрочем, не стану еще раз перечислять названия. Работы В. Дементьева, посвященные русским поэтам, привлекают доверитель­ ностью интонации, обращением к читателю- другу. Только другу, в искренность и чут­ кость которого веришь, можно признаться, приступая к разговору о творчестве Леони­ да Мартынова, в том, что ощущаеш» «плоть стиха кончиками пальцев, с которых как бы содрана кожа». Критики, в отличие от представителей . других литературных жанров, редко делят­ ся своими творческими переживаниями. Дементьев в этом отношении является ис­ ключением. Пожалуй, эта его черта еще в одном плане дает право говорить о нем как о критике-лирике. Это всеподданнейшее служение поэзии вызывает к статьям В. Дементьева особое доверие читателя. Конечно, на первом мес­ т е — вкус критика, его чуткость к поэтиче­ скому слову; к тому же он, как правило, предлагает свое «прочтение» поэта. Оно далеко не всегда представляется единствен­ но возможным, не исключает других проч­ тений, но обогащает читателя, углубляет представление о художнике. В отличной статье о Ярославе Смелякове «Сильный как терн» В. )3,ементьев вспоми­ нает, как, будучи студентом Вологодского пединститута, где он учился после войны, в книжной лавке увидел маленькую книж­ ку Смелякова «Кремлевские ели». Я не стал бы говорить об этом — так ли уж важно, при каких обстоятельствах попала в руки читателя книга?— если бы не поразитель­ ное совпадение, о котором я узнал спустя три с лишним десятка лет. В эти же дни я, студент Новосибирского пединститута, тоже недавно вернувшийся с войны, зашел в маленький магазин воен­ ной книги (тогда он находился'на Красном проспекте, в так называемом городском корпусе) и в узком и длинном, как пенал, помещении, идя вдоль прилавка, увидел бледно-зеленую книжку с почти незнакомой тогда фамилией: Ярослав Смеляков. Я то­ же — как в Вологде Дементьев — перелис­ тал несколько страниц, и дальше я могу все, что тогда ощутил, 'выразить совершен­ но точно словами Дементьева: «Я-. выхватил строчки, которые поразили меня: . Это кто-то придумал счастливо, что на Красную площ адь принес не плакучее празднество ивы и не легкую сказку берез. Я долго бродил по весенним улицам... и все твердил про себя: «...не плакучее празд­ нество ивы и не легкую сказку берез...» Обаяние этих слов было настолько велико, что я не замечал...» Тут я вынужден обор­ вать цитату, ибо дальше у Дементьева —- описание старинных дворянских особнячков, которых нет в Ноівосибирске. Но совпадение чувства и настроения — полное. Такая доверительность помогает читате-. ЛЮ настроиться на одну волну с критиком, и возникает доверие не только к его уму, вкусу, знаниям, но к к его душевному скла- ду. , В русской и советской поэзйи особое мес­ то по масштабам таланта и личности, по глубине и всеохватности созданных им кар­ тин, отражающих коренные проблемы на­ родной жизни, занимает Александр Твар­ довский. Теперь, когда нас отделяет от кон­ чины пЬэта отрезок в полтора десятка лет, явственно видно значение сделанного им. Сегодня написанное о его творчестве по •'объему намнога больше его наследия. Но и среди многих книг и статей о Твардовском заметно сказанное В-. Дементь­ евым. Уже само начало статьи — впрочем, поче­ му статьи? — очерка, литературного порт­ р е т а— переносит нас в 1941 год, когда фашистские армии, используя значительный' перевес в силах, рвали на части Западный фронт, стремясь к Москве. Очень ско.ро в сводках Совинформбюро появились слова «Смоленское направление». В. Дементьев воскрешает и эти события, и те дни 1943 года, когда вновь в наших сводках зазву­ чало словосочетание «Смоленское направ­ ление». Но теперь -речь шла о нашем на­ ступлении на Смоленск. Не ' случайно разговор о творчестве А. Твардовского В. Дементьев начал с истории боев за Смоленск и Смоленщину — ведь это родные края поэта, это места, где он прошел по дорогам войны, где были задуманы и создавались ('многие его шедев­ ры — от «Василия Теркина» и «Дома у до­ роги» до ставшего хрестоматийным «Я убит подо Ржевом». В. Дементьеву пришлось воевать недале­ ко ох своих родных мест, но далеко от Смо­ ленщины, где он побывал после войны. Мне довелось участвовать в боях под Смолен­ ском и за Смоленск: 1-я гвардейская ист­ ребительно-противотанковая артиллерийская бригада, в которой я, тогда командир взво­ да, воевал, была удостоена звания Смолен­ ской. Говорю' об этом, чтобы подтвердить: на аедкость точно и выразительно обрисовал 3. Дементьев это ожесточенное, растянув­ шееся на два долгих года, сражение за Смоленск. На фоне этого сражения особенно впечат­ ляет рассказ об Александре .Твардовском — поэте, гражданине, ратнике, нашедшем в суровое и страшное время свое место в об­ щенародном строю, боях «ради жизни на земле». Многозначно название очерка об Алек­ сандре Твардовском — «Страда». Это — и страда в самом прямом значении