Сибирские огни, 1985, № 2

ны, не родившей ребенка. Лицо сегодня усталое — простоять день у кульмана что-то да значит.) И еще девочки. Девочки пятидесятилетаие... Официант-китаец с круглым лицом лавочника и с наглостью, при­ сущей всем лавочникам мира, кидал им на стол пиалы, палочки-«кьэй- и заказные блюда с непроизносимыми названиями. Девочки воз­ мущались, что он обслуживает их не на уровне принятого здесь сервиса (возможно, это объяснялось тем, что были они одни, без мужчин, и он принял их не за тех, кем они были в действительности,— инженеры и жены инженеров?). Сашка с прочими мужьями сидел в нижнем зале «Мандарина» и н аслаж дался пышным, как клумба, закусочным столом и игральными машинками-автоматами. В перерыве между креветками и мясом под соусами, острыми и сладкими, с ананасами-и бамбуком, шел разговор о том, что интересо­ вало их: кто кем стал из ребят там у нее, в Советской России, и как это все было — на целине, и о детях — какими вырастают и что в буду­ щем? И она отвечала и говорила, повторяя много раз сказанное за другими столами. И снова вторым планом присутствовало в ней ощуще­ ние нереальности того, что происходит с ней. ...За неделю до вылета сюда было сообщение ТАСС о событиях на вьетнамо-китайской границе. И хотя это не касалось ее кровно — мало ли что и где.происходит, не то чтобы тревожно, а нехорошо как-то было у нее от этого на душе. Может быть, потому, что за все эти годы при­ выкла она, как и окружающие ее люди, пристрастно воспринимать д аж е мелкие горячие точки на карте, потому что все было взаимосвя­ зано в судьбах мира и ее страны. Д аж е ехать ей почему-то не захо ­ телось, хотя все уже 'бы ло готово — заграничный паспорт и билет куплен туда и обратно — разноцветная книжечка на двух языках, с го­ лубыми крыльями .Аэрофлота. В Москве, по 'дороге в Шереметьево, с совсем посторонней женщиной говорили они об этом в автобусе и негодовали, потому что не могли оставаться равнодушными. А через сутки она перелетела на пятый материк и словно провали­ лась в глухой колодец. Никто ничего не знал (русские, в частности) и не хотел знать. Какое им дело до Вьетнама, в этой никогда не защ и ­ щавшей себя Австралии?! А сюда война не дойдет, через океан, они убеждены в этом! И потому можно позволить себе — не знать! І И это незнание того, что составляло ее мысли там , дома, кроме всех прочих житейских вещей, отделяло ее сейчас от круга девочек, милых, красивых и, видимо, искренне к ней расположенных. И этот ки­ тайский ресторан, и официант, швыряющий на стол тарелки, в их со­ знании ассоцировались с общей и в общем-то доброй юностью, не более... Сашка пришел из нижнего зал а , тоже весь красивый, в сером кос­ тюме (брюки нормальной длины — по-вечернему) и в красном, галстуке. — Как вы тут развлекаетесь? Вас не обижают? Надо было мне с а ­ мому зак азать все вначале, и был бы другой разговор! Официант увидал Сашку,— члена клуба и завсегдатая, понял свою промашку, мигом перестроил выражение лица и теперь выполнял, что от него требовалось, с положенной в Австралии улыбкой. Они спустились из своей беседки стиля «принцессы Турандот» по винтовой красной мохнатой лестнице. Потом сидели в нижнем вестибю­ ле в больших кожаных креслах и ждали , пока приведут машины со стоянок. Потом они прощались, уже окончательно, потому что на днях она, уезжала из Сиднея и вряд ли увидит их когда-нибудь. Потом Сашка вел машину домой по вымершему ночному центру, когда здания становятся похожими на отвесные черные скалы и ника­ ких пешеходов! (Пешеход, как категория, в городской Австралии почти не существует!) — Показать тебе на прощанье «Чайна-таун»! Вот этого ты еще не видела... Они завернули куда-то совсем рядом, и вдруг вспыхнула улица —