Сибирские огни, 1985, № 2

— Кашеварь. Ишь, причину нашел. — Д авай , давай , поваренок!— смеется Л ева, пробегая мимо с ломиком. Руслан Ильченко вернулся с вольной прогулки с ружьецом. Бро ­ сил к ногам Степушки двух куропаток, завалился на охапку стланика. — Обскуби к обеду. Одну нам с тобой напополам, а другим з ап а ­ ха хватит. Секешь? Неприятно это Степушке, отталкивает, — Ты людям иди помоги, стрелок. — У меня аллергия на ломик,— хохочет Руслан. Л ева подкатился на унтах: — Имей совесть, повар, сколь тянуть будешь? У-у-у, куропашкиі Живем!. Л ева суется в горячий 'жирный .дым, задевает ведро. Ведерко скользнуло по железу и лишь чудом задерж алось на самом кончике, в заусенице. — А ну проваливай, а то нахлебаешься. — Д а я погреться! Я же нечаянно! — Ломиком иди грейся, трактор вытащите — накормлю ,— заявля­ ет Степушка. Дернов присел на корточки, заглянув под крышку, звучно потянул обмороженным носом: -г- Д ай полчашки для пробы, мне положено пробу снимать. — Картошка-то сухая, Игорь Петрович,— оправдывается Степуш­ ка, заканчивая потрошить куропаток.— Варишь, варишь, а она все как деревянная. — Л ева хорошо устроился. Л ева хоть дымком закусывает,— не­ сколько заискивающе говорит "Дернов.— Как, Л ева, с таким поварен­ ком и дыму будешь рад? Не великий охотник до шуток, сейчас он явно играет на разоби­ женную Левину амбицию. А Л ева упрямо воротит физиономию. Соляровый костерок отфукивается черным дымком, Игорь Петро­ вич прикрывается рукой. — Хватит дуться. Лева, иначе ведь и нельзя было,— говорит он примирительно.— У Полярного круга хотел остаться, вот и оставлю на Иеме. А? - Но Л ева, по-всему, задет сильнее обычного: — Сами бы и оставались. Зима, она долгая, а с ним... Или тоже запить? — А ты воздействуй. — Я воздействую, я воздействую!— ершится Л ева.— Только ломи­ ком, а вы отвечать будете. У нас несоответствие характеров, это вам понятно? Игорь Петрович со вздохом поднимается и уходит. — Видал?— сердито косится вслед ему Л ева.— Еще и заигрывает! «На Иеме хочешь?» Нужна она мне, эта Иема с Васей. П роваливш ийся'в подледную пусто’гу трактор обкололи, зацепили в две тяги на тросы, кричат что-то Дернову, забежавшему вперед. * — Д авай ровнее,— кричит Игорь Петрович, поднимая руку. — Пошли! Взревели дизели, закрошилась матово-синяя гладь под железными башмаками. Плененный льдами бульдозер встал на дыбы, скрежетнул гусеницами о толстую кромку, круша ее, приподнял себя из ямины, ухнул всей тяжестью тупого носа на звонкую гладь. Отвернувшись, Вася-«лейтенант» бинтует помороженные руки. Они у него потрескались, кровоточат, кожа висит лохмотьями. А ведь смена- то Левкина была, и Леве, по-хорошему, нужно было бы ковыряться в этом засорившемся топливопроводе. — Помоги*— шепчет Степушка, но Л ева как сыч, не шелохнётся. Странно, что Кауров Левку недолюбливает. Не так, ч тобы ' уж откровенно, но все же заметно. З а работу хвалит, за энтузиазм. А все