Сибирские огни, 1985, № 1

На приисковую трассу можно было выйти ближним путем, но ста­ рик держал в сторону перевала. Они долго шли в безветрии, прижима­ ясь к сопкам. Усыпанная снегом тайга то редела, то сгущалась. Под­ нявшись по распадку, Конон свернул вправо, и они вошли в полосу пронизывающего ветра и секущего снега. Толстые ватные штанины тер­ лись одна^ о другую, и Степущке временами казалось, что бежит он как спутанный. Снег был глубокий и вязкий, лыжи проваливались, и вытас­ кивать их было так же не просто, как увязшую в трясину ногу. Серое утро перешло почти незаметно в такой же серый, уплотнен­ ный снегом день. И серость эта плотная качалась средь белых сопок сумрачной усталостью. Все вокруг оставалось безрадост^ным и однооб­ разным, и все было безжизненным, отчужденным от человека. Деревья стояли реже, чём они стояли в привычных Степушке лесах. Молодая их поросль выглядела хилой и нарочитой. Снега поражали своей угрюмой тяжелостью, были сухие, шуршащие, как песок, и словно непрестанно двигались и перемещались. Кругом был снег и только снег. Потеряв ошущецие реального, Степушка задыхался в нем, как задыхается и захлебывается в сомкнувшейся над ним воде тонущий. Все оставалось бесконечным, лишенным самого необходимого человеку — наторенных дорог, деревень и поселков, печных дымов и других желанных призна­ ков жилья и жизни. Только мертвый, бесконечно движущийся снег. Матово-блеклый, утомляющий. . И еще утомляло отсутствие неба. Неба-то не было! То же равно­ душное серое «нечто», которому.ни конца, ни края. , * Наконец они вышли на приисковую трассу, которая уходила за крутой безлесый горб. — Пристала, Степаана?— спросил Конон, втыкая лыжи торчком и стряхивая рукавицы, пристегнутые к рукавам дошки.— Давай сисяс огоня делай, давай сиди, цяевницяй. Разгребая снег, они насобирали под кустами стланника сухих ве­ ток, прошлогодней травы и в затишье среди скал развели костерок, вскипятили чай. Машин все не было. Оттаяв у огня, Конон чт.о-то гово­ рил, говорил, а Степушка, будто провалившись в глубокую белую тиши­ ну, наслаждался близкими языками ровного пламени, шевелящимся, истаивающим краснотой жаром. И там, в огне, появлялись дядька Л и ­ тухин, мать, другие близкие Степушке люди. — Пей, пей, погреисся,— совал ему кружку старый таежник. Машины появились не скоро, и не снизу, откуда им нужно было, а сверху. Заснеженные, накрытые брезентом, перевязанные веревками, они медленно выползали из;за поворота с включенными подфарниками. Первая из них, головная, прижалась к обочине. Опустилось напо­ ловину боковое стекло. Высунулось заросшее лицо. — Кого ждем, аборигены? Геологи, что ли? — Ага, земля капай. Геолога. Бумага прииска нада .сдавай. — А-а-а, на прииск! Ну, ждите. Перевал расчистили, на дистанцию позвонили, наливники где-то там лезут. Грузовики шли и шли один за другим, обдавая Степушку ветром и соблазнительными газами. Усталые, но не унывающие, они будто звали его куда-то, встревожив неожиданной тоской йо общению с той бурной жизнью, в которой полно рыкающих шумов, терпких запахов бензина, содрогающегося в ритме бешеного танца железа и свежих веселых голосов. ' Машины катились, уминая снег, однозвучно похрустывая колесами, и вспухающая тоска перехватила горло. Ухватиться бы за борт,,^ взбро­ сить себя под брезент — он даже представил, как бы вцепился до боли -в ногтях в доски и как бы ловко перебросился в кузов,— и ехать, ехать, чтобы, когда захочется оглянуться, не было бы вокруг этих угрюмых скал, нудной пурги, дьявольского холода... Не было бы даже костра, у которого одному боку жарко,- а другому холодно. Скоро появились и машины в нужную им сторону. Конон, передав одному из шоферов бумаги, объяснял что-то и жестикулировал.