Сибирские огни, 1985, № 1

Официантка ушла, а Борецкий придвинулся к Степушке и сказал с укором: — У меня и за Север совесть болит, вот в чем еще причина, а что вы знаете, молодняк, о Севере? Да ровным счетом вы ничего не знаете. Это было для Степушки нечто туманное и необязательное, чтобы вникать. Степушка спросил: — А морозы... их как, трудно? Борецкий закашлялся, размяв новую сигарету, продолжил какую-то ранее не досказанную мысль: — У нас там закон: начни с ломика, кайлушки, потом видно станет. Я с дипломом приехал, специалистов не* хватает кругом, а директор прииска распорядился — к ломику. Доходит?''К ломику, так вот, а не иначе, брат! И мудрое решение, после я оценил. Мозги проветриваются после институтских накачек, ретивое приостывает от руководящего зуда. Потом нас и выдвигать можно, уже люди. Вагон раскачивался на стрелках. Борецкий приобнял Степушку, притиснул к себе: — Домой он, раз в институт сорвалось! А ты его там начни, с прак­ тики. Тогда небось и заваливаться станешь, да не дадут. А? Ты радуйся, что меня встретил, а дом подождет. Со мной давай! Прислушиваясь к восторгу в себе, к громким ударам цердца, Сте­ пушка, забыв о всех своих неудачах и невзгодах, мелких таких, никчем­ ных на фоне распахивающихся перспектив, сказал с вызовом: — П поеду! Подумаешь, хуже других, думаете? — Верно, не хуже. Характер в чем? Характер — в упрямстве. Как скала чтоб или еще крепче! В разведку хочешь, к черту на кулички? Можно.— Осадив голос, встряхнув Степушку, посмотрел пристально ему в глаза: — Но это, танцев не будет, шша! Тайга — бабенка паскудная, слю­ бись, к^кая есть. А то прижмет, и со страху того, вся роща переломана. , Степушка ус’Рроился на средней полке. Сна не было, но не было и душевной тяжести предыдущей ночи. Поезд кренился и кренился, мель­ кали огни станций, полустанков. Топотели за двер.ью , в узйом проходе вагона, волокли что-то тяжелое. Под фонарем разъезда промелькнул будочник в шубе и с ружьем. Он кормил с ладони приблудную, по-все- му, собаку. Рыжая собака была стройная, поджарая, в белых пятнах. Она дрожала, слизывая подачку сладони будочника, сильно вытягива­ ла шею. ' ' К утру решение созрело окончательно: деревня подождет. Конечно же, он еще вернется, потому что домой рано или поздно все возвраща­ ются, но сейчас он едет с Александром Николаевичем. Поезд уносил его все дальше на Восток. Всюду были леса и только леса,, похожие на. мозаичную кружевную вязь. Холодающим стальным блеском мелькали озера. Живой ртутью струились уверенные в себе, упружистые сибирские реки. Небрежная кисть художника испробовала самые яркие краски, набрызгала всюду желтого, рыжего, красно-багрового, охрой и суриком высветлила целые полотна, подчернила верха. П это затяжелевшее небо, словно сдерживает ярость битвы живого и мертвого, остужая ее пыл. Мертвое делается еще мертвее, а живое остается пока буйствующе-живым. Сияет, пышет нестерпимым жаром внутреннего и бессмертного огня. Деревянные избы на фоне белокаменных новостроек-башен кажутся могучими, ушедшими по пояс в зеіуілю широкоплечими богатырями. Вымирающими уже, отслужившими свое на этих рубежах далекой ве-