Сибирские огни, 1985, № 1

как жнут и молотят другие, какие виды на урожай, ка к живется деревн? вообще о чем думают в ней и о чем говорят. Привычки наши, большие о и и ѵ ./л м '-') ГТОГТ1ТТ ТДПТЛ ХЛп и маленькие привязанности, это, по сути своей, наши большие или ма. ленькие владыки. Нет им числа в каждом и нет на них управы. Без вся. кого усилия со своей стороны они берут нас в плен уже только потому, что мы сами охотно в него идем, сами взращиваем и лелеем этих свощ владык А владыками Ульяна — вечными и нерушимыми, где бы он те. перь ни был и чем бы в дальнейшем ни занимался,— были и останутся земля и деревня. Однажды взбунтоваться против них его хватило, но н большее — изгнать из себя, заменить другими — сил не оставалось. — Все же это, значит... если обратно? Манит, что ли?— разливая пиво, спросил он. , ' о Степушка не понимал, с чего этот суровый и замкнутый мужик про. являет к нему полнейшее дружелюбие. Но, поскольку не было повода для взаимной вражды, у столика он задержался. — Ну а как, если так вышло?.. Вообще-то все время вспоминаю, что удивительного? Я же вырос там,— пожал плечами Степушка. — Эк ты, вьюшка без трубы! Факт — всегда факт,— роняя кудря. вую голову на грудь, задумчиво произнес У л ь а н ,- Молодому жениться рано, а старому опять же поздно. А когда — вовремя? А-а-а, загадка? Мы с тобой, парень, в чем-то сродни. Вот сидит что-то заковыристое, не выгонишь... Не хочет оно уходить. И дергает, и дергает... Да-а, па. рень Степка,— шумнул он с надрывом, сипло,— горячо мне седне! Раз. горячился возле тебя, все на разрыв натянуто. Ты пивком балуйся, балуйся, оно легонькое. Он будто не спешил подступать к самому важному, ради чего и пе рехватил Степушку, искал что-то затуманенным взглядом в стакане. Пиво Степушке не понравилось, оно было кислое |і теплое. Не же лая обижать Ульяна, Степушка замялся: — Я не очень им сильно, так. Не понимаю, наверно. — Не понимаешь,— оживляясь, вскидывая голову, подтвердил Ульян,— Я привык, а тоже было не сильно. Устька, тот шесть кружея вольет с размаху и, знай, пыхтит х о д и т ,-Д у я на пену, Ульян вздохнул — Да пускай пьют, кому пьется, мне бы Устьку отвадить... Не от пива конечно, да как отвадишь, когда сердце на две половины раздернуто Приходится терпеть. Слежу, конечно, чтобы в случае чего... не сильн нажимаю. Нажми-ка, и взбрындит... Работу бы, конечно, можно сме нить, да тут снова надвое. Всего бы лучше в нашем положении по терпеть. Не удержавшись, Степушка презрительно фыркнул, и Ульян пояс нил свою мысль шире: — Да не-е, работа не мужицкая, сам вижу, но и не бесполезная А это уж нашему брату много, так ведь? — Конечно, если с ваших позиций,— уклончиво сказал Степушка начиная тяготиться Ульяном. — Да хоть с чьих,— обрадовался и этой его уступке Ульян.— У ч ловека одна позиция: себя одеть-прокормить, детей поставить на ноГ Молодые, вы все рисковые: трах-бах, ух-вьюх! Осторожность с оглядкой оне с годами. Щас ты и туды готов, и сюды, а прижмет рассудок, насту пит время, стихнешь и остепенишься. Он искал себе в чем-то оправдания, как искал его совсем недавн и Степушка, и Степушка снова усмехнулся — вот она, подленькая наш натура, на кого бы ни свалить свои неприятности, лишь бы не на себ Пена осела. Разогнав остатки ее по краям, Ульян залпом опрокину: стакан, задышал шумно: — Эх, разокаянное ты колесо! Кума жаль и пива жаль, свата жалі и себя-то жаль. Одна и та же думка, да все недоумка... А косьба-то ка у вас ноне? Хорошо косится? — Хлеба не сильно, а травиша во-о!— Степушка полоснул по гру ди торцом ладони. — Травы, оне завсе у нас родили,— согласился Ульян,— да взят