Сибирские огни, 1985, № 1

і; видно. Ох, ты, осподи наш, как не легко нам, знал бы ты,— пела она, I успокаивая не то Степушку, не то себя, и эта ее сострадательность была I для С т ^ уш ки очищением. И уже не жалости и сострадания к себе хо- • телось Степушке, а самому посочувствовать старушке. Ниче-е-е, прорвемся, бабуля! — сказал он оживленно.— Ты сиди, я еще наведаюсь. А может, и тебе что-нибудь купить? Хоть бутылку кефира? Сославшись на то, что магазинное она сроду не едывала, старушка засуетилась: Это што же я совсем бестолковая, мне бы угостить-то тебя! На- ■ ко вот, забирай энтот кусмяро. И протянула Степушке шмат копченого сала. Захлебываясь благодарным чувством, Степушка поспешно отмахи- ; вался. Старушка приподнялась, насильно сунула ^му сало. — Спасибо.— с чувством выдохнул Степушка, прижимая сало к груди как нечто бесценное и дорогое.— Вообще-то я домашнее сильно : люблю. Соленое штоб! С чесночком! —- Оно и копченое не хуже,— лучисто шурясь, старушка радо- - Не хуже, согласился Степушка.— Копченое даже лучше, если разобраться, но мы такое не делаем. Возни много. Со стороны, должно быть, все это выглядело смешным и наивным, но они себя смешными и наивными не считали. Со всей деревенской непос- : редственностью они старались услужить хоть как-то друг дружке и бы­ ли довольны, что это у них лолучается. Завернув котлеты, пирожки, вареные яйца в газету, Степушка вы­ брался из очереди и^наткнулся на озирающегося по сторонам Ульяна. Ульян тоже был свой и понятный ему, и он опросил, оставаясь в радуж­ ном настроении: ^ — Ты кого тут выглядываешь, дядька Ульян? Ульян неуклюже обернулся: — Вот, с пивком, значит... Постоим, думаю, у столика, поговорим. Он будто бы смешался, увидев Степушку, и в то же время обрадо­ вался, потому что выглядывал именно его. ^ И Степушка. для Ульяна был свой, открыто-деревенский и доступ­ ный. Встреча со Степушкой этого крепкого в своих крестьянских убеж­ дениях мужика, однажды поддавшегося соблазну легкой и более красивой жизни и уже не имеющего возможности исправить то, что натворил он под его воздействием, причинила ему самое неприятное, что могло с ниім случиться. Она снова и необыкновенно ярко напомнила ему родную деревню, в которой хоть у него никогда и не было слишком близких друзей, но где и чужим, лишним он себя никогда не чувствовал. Заканчивался август, там, на залитой осенними дождями пашне, шло самое настоящее сражение за хлеб, в котором он принимал непосредст­ венное участие каждый год, нередко изнемогая в нем и подчас тяготясь, но без которого вдруг оказался потерянным и несчастным. Но кто здесь знает об этом его ощущении своего главного несчастья? Кто интересует­ ся его м^ыслями, настроением? Что представляет он теперь из себя, умевший изладить легкую кошевочку, загнуть красивую дугу, распустить по карнизу нового дома замысловатую вязь деревянных узоров? Его руки давно уж просили той привычной и радующей людей ра­ боты, а не этой, о которой и говорить-то совестно. Он дважды в течение этого месяца намеревался съездить на родину предков и, боясь послед­ ствий для себя, так и не решился. Он и клиентов подбирал в эти дни таких, которые определенно были не из деревни, чтобы не травить себя лишними разговорами. И вот незванно-непрошенно появился Степушка, и вместе с ним в каморку под лестничной клеткой ворвалась та самая жизнь, которую Ульян пытался позабыть. И все в нем всколыхнулось, все обезволило в новых сомнениях. О Степушке и его беде он думал меньше всего, ему хотелось — если уж не суждено сжать и обмолотить свой желанный сноп,— выспросить,