Сибирские огни, 1985, № 1

Это была странная личность, имеющая привычку навязывать свое мнение другим и шумно сердиться, если это его мнение кем-то не при­ нималось. Ювеналий Юрьевич и старший из братьев Ульян относились к нему с той должной и понятной мерой терпимости, которая свойственна людям, достаточно познавшим жизнь, умудренным ее капризами и на­ учившимся спокойно принимать эти ее капризы. Младший из братьев, Устин, был настроен по отношению к Тереке откровенно пренебрежи­ тельно, даже высокомерно, но, не умея долго говорить и спорить, выра­ жал всякое свое несогласие с носильщиком фырканьем, усмешкой, по­ тряхиванием головы. Вся основная перепалка происходила между Терехой и Спиридошей. Причем инициатором ее неизбежно являлся Терека, то и дело провоцируя простоватого Спиридошу, Терека был бес­ покойный в физически развитый, крепкий телом. Все в нем требовало действий, движений. Он всех шустрее носился по перрону, успевал об­ служить гораздо больше пассажиров, чем те же медвежеватые и неуклю­ жие в ходьбе братья или Спиридоша, и всякая минута бездействия бы­ ла для него мучительной. — Кто недоволен, а кто и доволен; я — ниче, подставляю им спину, я неученый,— рассуждал Терека по поводу какого-то высказанного ста­ риком недовольства.— Если поставили меня к этому делу, выходит, нужно людям. Правда, Ювеналий? Нужно, потому что в штатном рас­ писании есть. Значит, и я, Терека Огарок, нужен, и все у меня в смысле самосознания на месте и в порядке. Мне учиться и терзать себя нечем, Спиридоша, я вижу, зачем я тут, понятно? А ты не видишь, ты на сына- пижона горбишься и, как я глубоко верю, занимаешь это место зря. Я завскладом работал. Зав-скла-дом! — произнес он по слогам.— Справ­ лялся, все было в ажуре. И деревню знаю, мне про нее заливать не надо, знаю. Можно в деревне? Можно, никто вас там не зажимал, сами ло­ поухие. Степушка подумал, что Ульян возразит ему, но тот помалкивал, забавляясь пустым стаканом, ставя его на ребро и вращая. — Колхоз — это же по уставу колхоз!— развивал свою мысль Те­ река.— Как решите на общем собрании, так и будет. Хоть в оплате тру­ да, хоть в чем. А вы не решаете, вы ждете, как начальство за вас решит. А сбежали, так уж че пятиться, стой на своем, как положено мужику, Ульян тут прав. И жинка Устинова права. Та сразу: назад, и баста! Эта решительная. Решительность — во-о! Решительность! — Вы особый тип,— сердился старик,— вы нездоровый человец, в вас жадности больше, чем совести. Такие люди вдвойне опасны. Терека покровительственно хмыкнул: — Я умнее тебя, ^то точно, потому что решительнее..! Ну да, может, я и опаснее тебя, не спорю. Но и пользы от меня больше, потому что, зная свой интерес, я и работаю больше тебя. — Чайник закипел^ выдерни шнур,— попросил старика Ульян. Спиридоша отключил чайник, сдернув крышку, всыпал в кипяток заварку. — Ну, хватит на седне вашей политики с философией,' сбегай-ка лучше в буфет, пора обедать,-^ распорядился Ювеналий Юрьевич и су­ нул Тереке деньги. Тщательно пересчитав мятые рубли, Терека уставился на Степушку: — Дак это ты моложе, тебе и бежать! На,— приложил к голозу­ бовским деньгам свои, передвинул их по столу Степушке. — Почем я знаю, что брать?— подернул плечами Степушка. — Что возьмешь,— сказал Ювеналий Юрьевич.— Только рыбу не бери, она у них Испорченная. Народу было полно у каждой буфетной стойки. Заняв очередь, Сте­ пушка навалился на стену. Глаза слипались — все же минувшей ночью спал он совсем ничего. Чтобы прогнать сон, Степушка вышел из очере­ ди, предупредив стоящую за ним тетку, что скоро вернется, пошел бро­ дить меж лавок и диванов. Вспомнилась старуха, вспомнилась как что- то приятное. И его потянуло узнать, уехала она или нет. Он бродил