Сибирские огни, 1985, № 1

Он не сказал ни слова, только вопросительно глянул, и Оля от­ ветила; — У меня ребенок будет, к маме поеду, там буду рожать. Харитон все еще молчал, и Оля накинулась на него: — Ты что, как старуха-монашка, взглядом меня ешь? Все, что у тебя сейчас в голове, это и есть в чистом виде предрассудки. Осужда­ ешь? Говори, говори, не стесняйся. — Осуждаю. — За что? — Что у ребенка отца по твоей милости не будет. Я знаю, что это такое. — Я тоже знаю. Ну и что? Ребенка моего пожалел! А директорша меня пожалела, и не только меня, всех молодых, дескать, молодость самое трудное время. А я считаю, что детей надо рожать в этой самой трудной молодости, из детских домов их брать, растить, воспитывать. — Зачем?— не веря ей, спросил Харитон. — Затем, чтобы были, жили на земле. Нас ведь родили, мы-то живем. Харитон не пощадил ее. — Можешь считать меня ханжой, но мне не по себе. Я от тебя та­ кого не ожидал. Тебя обманули, что ли? Он никогда не был дураком, этот Харитон, но и умом не блистал. Забыл, кто тут старший, кто таскал его, первоклассника, за руку в шко­ лу и из школы. Фриц Карлович был добрым человеком, а Харитон за­ глотнул его слова, поверил, что «умный и серьезный»— это о нем. — Я тебя обманула,— сказала Оля,— всех обманула. А ты и по­ верил. — Я не поверил,— с облегчением вздохнул Харитон,— ты и в войну такая была, не поймешь, где у тебя правда, а где выдумка. Печку про­ дала, помнишь? 10 Тамара узнала, что у нее есть отец, после своей свадьбы. Буквально на следующий день мать ей сказала: — В общем, так: отец твой не погибал в экспедиции. Он жив. У не­ го жена и двое взрослых детей. О тебе он ничего не знает. Если хочешь выбить его из колеи, можешь поехать к нему, я дам адрес. После этих слов Тамара сама выбилась из колеи. Ольга Сергеевна и вполовину себе представить не могла, как это известие подействует на дочь, хотя, конечно же, можно было это довольно отчетливо представить. Каждый человек, не знающий своего отца, как бы врожденно испыты­ вает к нему идеальные чувства. И Тамара не была исключением. Они с Борисом тогда только-только закончили свой художественный факуль­ тет, и сразу же им для изучения жизни, для широкого кругозора пона­ добилась Сибирь. На первые заработанные деньги помчались туда. Остановились у Сысоевой. С высокого крыльца ее дома Тамара разглядела незнакомую улицу, носившую имя драматурга Островского, и сделала несколько набросков. Все так же росла на дороге трава, и кто-то вдали нес на коромысле воду. Но Тамаре это ничего не сказало, это были воспоминания ее матери. Дом, в котором жил ее отец, Тамара не смогла нарисовать, его с сысоевского крыльца не было видно. В самый последний день, перед отъездом, Тамара собрала все свое мужество и подошла к дому, где жил ее отец. Подошла-и встретилась глазами с женщиной, которая снимала во дворе белье с веревки. Случи­ лось это неожиданно: женщина стояла спиной к калитке, но вдруг резко повернулась и столкнулась с Тамариными глазами. Может быть, жен­ щина ^догадалась, кто это стоит за калиткой, или предчувствие беды охватило ее, только она вдруг застыла, и лицо у нее стало белым. — Пионы у вас красивые,— сказала Тамара,— не продадите?