Сибирские огни, 1985, № 1

— Ты не должна быть чересчур откровенной. Ты должна быть немного загадочной. ^ л. — Зачем?— не понимала Оля.— Я же не какая-нибудь графиня, чтобы изображать из себя таинственную незнакомку. — Ты девочка,— говорил Фриц Карлович,— а это значит, что ты и графиня, и княгиня, и принцесса, и королева. Ты должна это знать, по­ тому что кончится война и наступит время, когда к тебе придут твои ка ­ валеры, и у тебя должен быть умный глаз, чтобы среди всех разглядеть своего жениха. Однажды Сысоева влезла в один из таких разговоров: — Рано с ней говорить про женихов. На это Фриц Карлович ответил: — Нет таких разговоров у старшего с младшим, которые были бы «рано». Елена ушла, и Оля очень скоро поняла, что если Матвей однажды уйдет и не придет, то она сама будет такая же несчастная, как Елена. Не сразу она заговорила с Матвеем о Елене. Молчала, собиралась с силами и только через несколько дней в темноте, когда они возвраща­ лись из кино, спросила: — Почему ты бросил Елену? Он не вздрогнул, не сбился с шага, и дыхание его ни на секунду не прервалось. — Что это еще? Откуда тебе про нее известно? — Давай по порядку. Первая спросила я. — Никто ее не бросал. Я в армии был, а она тут... в общем, дело прошлое, конченное. Не надо, Оля, об этом. — Надо. — Тогда вот что я тебе скажу, брат ее свою роль сыграл. Подра­ лись мы с ним на одной гулянке, с того вечера все и полетело в про­ пасть. — А соседка?—^спросила Оля.— Это же соседка вас развела своей сплетней, она вас поссорила? — Не помню,— ответил Матвей,— сплетен хватало, а про какую ты конкретно соседку? Оля промолчала, потом спросила на ходу, легко, ка к бы между прочим: — Ты любил ее? — Наверное. Переписывались. Чрго об этом сейчас говорить? Кому это надо? — Тебе надо. Не изменяла она тебе. И любит тебя до сих пор. /Аатвей остановился. Вот когда силы покинули его. — Не знаешь ты ничего,— сказгал,— как же не изменяла, когда она потом замуж за него выходила. Быстро, правда, разошлась с ним, а те­ перь, видно, меня вернуть хочет. — Любит она тебя,— повторила Оля. Вот когда он чуть не рухнул, хорошо, что рядом был столб, он схва­ тился за него, потом приник плечом. — Это она тебе сама сказала? — Сама. Он стоял и молчал. Оля тоже молчала. Это было молчание-приго­ вор, молчание-разлука. — Я пойду,— сказала Оля,— не ходи за мной. И он не пошел. Утром следующего дня Оля достала припрятанные на поездку в Томск деньги, взяла чемодан и побрела на вокзал. Шла долго, петляя улицами, чемодан оттягивал руки, а она все брела и брела окольными путями, словно ждала, что кто-то догонит ее и вернет. Вот и все. И все живы. Всем хочется счастья, а где его возьмешь на всех? Придется жить без любви. А она и жила без любви. К Матвею толкнула Сысоева. Это же ее слова: «Хоть для обмана должны тебя завлечь». Вот и завлекли. Верней, она сама завлекла. Для обмана. Од