Сибирские огни, 1985, № 1

себе, и, когда машина приближалась к тому месту, где ей надо было выходить, старуха начинала колотить кулаком по кабине^ Машина ос^ танавливалась, солдат-шофер выходил из кабины и ругал старух; — Всех повысаживаю, если будете стучать по голове. Потом, уже дома, отвечая на вопрос «Как доехала?», Оля не могла ничего вспомнить, кроме этих старух, и молчала. Сама она выпрыгнула из кузова возле голубой арки, служившей воротами, и привычно протя­ нула свои документы часовому. Тот сказал: — Зачем из машины выскочила, машина туда и шла, куда тебе на­ до. Теперь десять километров будешь ногами топать. Часовой был молоденький, похожий на школьника, но Оля с ранне­ го детства привыкла считать взрослыми всех, кто был в военной форме. — Вы не беспокойтесь,— ответила она,— десять километров — не сто, я одолею. • • В тот день она впервые столкнулась с дорогой, которая, как жизнь, знакома и незнакома, трудна и все-таки радостна, с отмеренным числом километров, но кажущаяся бесконечной. Дорога была немощеная, но твердая и надежная. С одной стороны ее стоял чистый, с медными стволами сосновый лес, с другой — высокий берег широкой и быстрой сибирской реки. Но если не смотреть на лес и па реку, а только вперед, то дорога становилась зеленой-зеленой. Словно та трава, что бежала с обеих сторон вдоль дороги, сливалась, и солнце тянуло эту зеленую по­ лосу все дальше и дальше. С правой стороны, в лесу, появились строе­ ния — домики, длинные бараки, большие палатки. Между ними, стран­ ные в этом месте, пестрели цветами аккуратные клумбы, бежали дорожки, огороженные низеньким барьерчиком из битого побеленного кирпича. Но все это не отвлекало Олю, потому что самым удивительным и красивым была зеленая дорога. Она шла по ней босиком, связав шнурки на туфлях и перекинув их Через плечо, и через прищуренные веки видела, какая она искристо зеленая и нескончаемая. Когда после войны, студенткой, Оля расказьгвала своим однокурс; никам, что была летом сорок третьего в том месте, где формирсзались сибирские части перед отправкой на фронт, над ней посмеялись. — Никому только не говори больше об этом, а мы тебя за твой сон не осудим. — Десять километров пешком шла. Туфли сняла, чтобы зря не бить, иду босиком, в руках портфельчик... — В честь чего же портфельчик? — Он у меня вместо чемодана был. Я поездом сначала ехала, по­ том на грузовике. — К кому же ты ехала? — К Люсе Некрасивой. То есть на самом деле она была красивая, но прозвище такое дали, потому что у нас в квартире еще одна Люся была покрасивей. — Ее Некрасивая Люся формировала сибирские дивизии, потом вызвала на подмогу Олю. В общем, занялись они этим делом, когда на­ ша Оля притопала, вдвоем. Все смеялись. Оля не сердилась, что с них возьмешь, во-первых, правда не такая уж чопорная праведница, может прикинуться и корыст­ ным враньем, и смешной выдумкой; во-вторых, очень многие люди очень точно знают: чего не может быть, того не бывает. ...Люся Некрасивая сидела на скамейке возле палатки и сушила на солнце свои короткие мокрые волосы. Увидела Олю и вскочила. — Олька!? Неужели и в самом деле получила вызов? И тут же стала рассказывать, что рапорт на приезд родственников в расположение части предложили написать всем, но никто не написал, а она написала. — Понимаешь, Олечка, никто не поверил, что дадут бесплатный проезд и вообще пустят сюда. У кого-то родные были очень далеко, а кто-то не захотел беспокоить близких, но большинство, как говорила Люся Некрасивая, просто не гіо-