Сибирские огни, 1985, № 1

йх не считала женихами. Опять у нее в комнате изнывал музыкой пате­ фон, поднимались до потолка волны смеха. — Эх, Титарейкина, Титарейкина,— выговаривала ей утром Оля,— а меня опять вчера встретил адвокат Плевако и опять передал тебе букет. «Букет» на этот раз был твердым, как камень, пряником, и Краси­ вая напустилась на Олю: — Зачем взяла?! Я ведь тебе запретила с ним общаться. И вообще, что ты ко мне привязалась? Я тебе не подруга и не лезь больше ко мне! 'Оля обиделась. Ладно, Титарейкина, живи как хочешь, только потом ни на кого не обижайся. Люся Красивая родила мальчика летом сорок третьего года. Дек­ ретный отпуск не брала, просто перевели ее на заводе на более легкую работу, оттуда и увезли в родильный дом. Сысоева заявила категорически: — Я к ней в больницу не пойду. Пусть меня считают бессердечной — не пойду. Тут дело такое: один раз, потом второй и в конце концов возложишь этого ребеночка себе на голову. Люська известно какая, хвост дугой и убежит, а ребеночек на мне повиснет. И Олина мать, возможно, по этой же причине в больницу не пошла. Снарядила туда Олю. — Я ей помогу с ребенком,— сказала Оле мать,— так и передай ей. И пеленки постирать помогу, и посижу с ним, когда время будет, но в основном пусть рассчитывает на себя. Оля принесла в больницу бутылку кипяченого молока и несколько марлевых перевязочных пакетов. Люся Красивая обрадовалась и Оле, и подношению. Она лежала одна в палате, среди заправленных бело­ снежных коек, на тумбочке возле нее стоял графин с водой, и больше ничего не было. — Бот видишь,— не удержалась Оля,— как танцевать с тобой, веселиться, так сколько хочешь всех было, а теперь, когда тебя надо поддержать, как родившую мать, никого. Люся Красивая не стала спорить, качнула головой в знак согласия. — Их всех поубивало,. Олечка. Оля вздрогнула. — Откуда ты знаешь, что всех? — Знаю. — И Титова, и Канарейкина? — Они тоже погибли. Они были лучше всех. Я их фамилию мальчи­ ку дам. Будет Александр Титарейкин. Оля испугалась. Нет такой фамилии. Это же она, Оля, придумала ее, соединив Титова и Канарейкина. — Ты лучше настоящую фамилию дай ребенку,— сказала Оля,— у ребенка пенсия будет, а ты будешь законной вдовой. Люся Красивая подтянула одеяло к подбородку, закрыла глаза, и слезы ручейками побежали у нее по вискам на подушку. — Иди домой, Оля, не место тебе здесь. 6 — Матвей, будешь слушать, как я ездила к Люсе Некрасивой? — Да знаю я. — И про зеленую дорогу рассказывала? Какая она была зеленая- зеленая? — Про дорогу не помню. Только сейчас не рассказывай. В другой раз, ладно? — Почему?/ — Подремлю, мне сегодня в ночную. Они загорали на школьной крыше. Крыша в том месте, где они ле