Сибирские огни, 1985, № 1

протянул мне пакет. Можно, я скажу, что тебе понравились и часы, и облигации? — Нельзя,— запретила Люся Красивая. Вечерами из комнаты Люси Красивой доносилась музыка, там пели и смеялись. Когда Люсины гости выходили в коридор, Сысоева откры­ вала свою дверь и кричала: — На фронте кровь проливают, а эти гуляют как перед концом света! Ей отвечали: — Вас это не касается, закройте дверь с той стороны. В этих перепалках Оля была на стороне Сысоевой. Ведь на самом же деле — война, а они пьют вино и хохочут. Однажды она решилась открыть Люсе Красивой глаза на ее такую жизнь. — Пройдет молодость, пройдет красота, тогда спохватишься,— сказала она голосом своей матери, остановив Люсю Красивую в коридоре. Люся подняла в удивлении свои выщипанные в ниточку брови и спросила: — Это кто же тебя подучил мне такое сказать? Олю никто не подучал, она сама так думала. — Не лезла бы ты, детка, в мою жизнь,— отмахнувшись от нее, как от мухи, сказала Люся Красивая,— не твоего ума это дело. — Люди плачут, а вы хохочете,— не сдавалась Оля,— когда война, так вести себя нельзя. И тогда Люся Красивая, не сразу, а подумав, ответила: — Ты же не Сысоева, ты же нормальный человек, неужели тебе интересно лезть в чужую душу? — Я не лезу. Просто все говорят, что ты погибнешь. — Не бойся,— Люся уже смотрела на нее враждебно,— не погибну. — А люди погибают. — На фронте погибают,— закричала Красивая,— а здесь работа­ ют, терпят, живут. И ты не лезь, не мешай мне! Оля не стала мешать. И Люся Красивая, может быть в благодар­ ность за это, сделала ее своей поверенной. — Ой, Олечка, одна надежда на тебя. Просто шарики за ролики — не знаю, на ком остановиться. Сегодня вечером зайди ко мне, посмот­ ришь и подскажешь. Оля так и не смогла ни одному из них отдать предпочтение. Моло­ дые люди по фамилии Титов и Канарейкин были один лучше другого. Оба курсанты артиллерийского училища, молодые, ясноглазые, бело­ зубые. — На кого Оля. покажет,— сказала Люся Красивая,— за того и выйду замуж. Курсанты глядели на Олю умоляющими глазами: на меня покажи, на меня, но Оля знала, что все это не всерьез, игра, и не испортила ее.’ — Выходи замуж сразу за двоих, потому что никто не лучше и не хуже другого. Люся вместе со всеми смеялась, а назавтра говорила Оле: — Только ты ничего не подумай насчет Титова и Канарейкина, они ■чорошие парни, веселые и оба в меня влюбились. А я их полюбила как сестра. Когда курсанты отбыли на фронт, Оля сначала в шутку, а потом и на самом деле стала требовать от Люси Красивой, чтобы та ни с кем больше не встречалась после работы, ждала Титова и Канарейкина. — Если ты их будешь очень ждать, они вернутся. И ты выйдешь за них замуж, и т&оя фамилия будет Титарейкина. _ Посмеялись ^над Олиной болтовней, а фамилия застряла, прилипла к Люсе Красивой. И стала их тайной. Никто в квартире не знал, почему Оля зовет Люсю Красивую Титарейкиной и та со смехом откликается на это прозвище. Но Люся Красивая не ждала своих женихов-курсантов Она вообще